| Диадема, колье, два браслета, три перстня, брошь. Восемьдесят семь крупных бриллиантов, причем черных. Цветные бриллианты в большой цене, стоят гораздо больше обычных, такой же величины, особенно редки черные. Гарнитур в свое время изготовили в ювелирном торговом доме, крупном, старом. Он и сейчас существует… Камни для него ювелиры собирали в течение почти двадцати лет, на Таларе и на Сильване, сначала старший в семье, потом, когда он умер, два его сына, к которым перешло дело. Не помню уж, за сколько его продали деду герцогини, но когда произошла эта история, гарнитур оценивали в три миллиона ауреев золотом. Знаменитый был гарнитур… мечта любого вора. Вот только добраться до него было трудновато: герцогиня большую часть года жила в своем дворце, в «титульном» поместье. Дворец был форменным образом набит драгоценностями и золотом, так что охрана была постоянная и серьезная. Иногда герцогиня приезжала на большие королевские балы, правда, далеко не на все — она к пожилому возрасту стала нелюдимой, все реже покидала поместье. Но всякий раз привозила гарнитур с собой. В ее городской дворец четырежды за семь лет пытались проникнуть лучшие воры — но каждый раз попадались. Последний случай был еще до того, как граф развернулся на полную и приобрел нешуточное мастерство. А потом случился очередной бал, в честь рождения герцогини Арталетты — король Конгер по этому случаю официальных торжеств, конечно же, не устраивал, но праздновал пышно, хоть и под другим предлогом. Правда, многие знали, что к чему, но помалкивали — это же Конгер, его уже тогда звали Ужасным… Я к этому делу был причастен, можно сказать, с самого начала. Мой тогдашний начальник был очень хорошим полицейским. Я у него многому научился, умный был человек, хваткий, отлично играл в шакра-чатурандж и умел просчитывать на несколько шагов вперед. Он рассудил: о приезде герцогини уже многим известно, значит, наверняка знает и граф. Не в его привычках — упустить такой случай… Наша тайная полиция решила помочь сыскной — там были только рады, графом к тому времени занимались и мы — некоторые его связи вели за границу, через контрабандные тропки, а они тогда — как, впрочем, и теперь — были в ведении и тайной полиции. Правда, герцогиня категорически отказалась впустить во дворец наших людей, одетых бы лакеями — очень своенравная была дама, считала, что ее люди справятся и сами, говорила, что они за много лет не допустили ни единой серьезной кражи. Так оно и обстояло, но раньше не было графа Сагадара… Когда стемнело, наши люди по всем правилам установили тайное наблюдение, оцепили дворец. Надежнейшим, казалось, образом — но после полуночи клятый граф во дворец все же ухитрился проникнуть незамеченным. В будуаре герцогини, в одном из комодов, гарнитур и лежал. Один вооруженный слуга сидел в будуаре, второй похаживал в коридоре у двери. У графа была с собой обычная брызгалка, какие умеет делать любой ребенок, — только вместо воды там был настой цветков розовой альтиторы, а он, если подмешать в питье или просто брызнуть в лицо, вызовет мгновенный сон. Поэтому изготовление и хранение настоя до сих пор числится среди уголовных преступлений… В общем, гарнитур граф взял, незамеченным выскользнул из дворца, по нависавшей над оградой ветке дуба выбрался на улицу… но там-то его все же заметил один из сыщиков. Правда, поздно — когда граф был уже достаточно далеко и сворачивал за угол. Кинулись в погоню — увы, пешком. Неподалеку, на постоялом дворе — хозяин был сообщником, но это уже ненужная подробность — граф оставил коня. И умчался галопом. Ну, мы объявили тревогу по всему городу… Довольно быстро установили: граф, нигде не задерживаясь и не останавливаясь, понесся к себе домой. Его след потеряли в нескольких сотнях уардов от дома, но, получив новые донесения, поняли: он только дома может быть. Он ни за что не успел бы надежно спрятать добычу где-то по дороге, у него просто не было времени. |
