Но как ему покормить их?

И когда он сидел на краю постели и пытался чайной ложкой вливать им в рот молоко, вошла Лине из Эйкебю.

Это была худая, бледная женщина, выглядевшая старше своих лет. Каждая линия в ее лице и теле свидетельствовала об усталости, во всей ее фигуре чувствовалось измождение. Жизнь, наполненная тяжелой и беспрерывной работой, вечное беспокойство — все это оставило свой печальный след. Ее муж хотел продать Эйкебю, которое теперь простиралось до самого Гростенсхольма — или, вернее, до того, что было когда-то Гростенсхольмом. Лине нечего было сказать по этому поводу, ей оставалось только скорбеть о том, что ей придется покинуть отчий дом, поскольку Эйкебю было ее усадьбой, а не его.

Жители Эйкебю всегда считали себя родственниками Людей Льда. И если кому-то из Людей Льда требовалась помощь по хозяйству, те всегда приходили. Уже целых пятьдесят лет ситуация была напряженной, после того, как Хейке заманил в Гростенсхольм вредоносных призраков. Но после того, как в это вмешалась Сага и прогнала серый народец восвояси, жители Эйкебю снова начали сближаться с Людьми Льда. Осторожно, испытывая угрызения совести, поскольку все эти долгие годы они изменяли своим «родственникам».

— Господи! — воскликнула она, войдя в комнату. — Что это у тебя здесь такое?

— Ах, Лине, помоги мне, они не хотят пить! — пожаловался ей Хеннинг. — Я так боюсь, что они погибнут из-за меня!

— Чьи это дети? Фру Саги? Она уже родила? А где она сама? Ах да, она наверняка в постели…

— Саги больше нет, — жалобно пропищал он.

— Нет? Что ты хочешь этим сказать? Нет, подумать только, какой красивый малыш! Ты когда-нибудь видел такого? А второй… О, Господи, крест святой! Какой уродец! Не приведи Господь родиться таким! Я видела господина Хейке, но этот намного уродливее! Но, Хеннинг, значит… О, Господи, значит, маленькая фру Сага… — ее голос понизился до шепота, — … умерла?

Хеннинг не в силах был вымолвить ни слова.

— Но где же она? Наверху, в комнате?

— Нет, — хрипло ответил он. — Она умерла ночью. По пути сюда.

— Она лежит… в карете?

— Нет, она теперь далеко отсюда. Лине пыталась разобраться во всем, на это ушло несколько минут.

— Так где же она? — спросила она наконец. — Мы должны привезти ее домой.

Хеннинг был в панике. Не мог же он сказать, что два черных ангела забрали ее с собой!

— Нет… — ответил он. — … Это не нужно делать. Там были люди. Думаю, что это кто-то из церкви. Они обещали похоронить ее…

— Но ведь нужно было сначала…

— Она была вся в крови.

— Да, да, понимаю… — сбивчиво произнесла Лине. — А твои родители? Где они? Ведь не будешь же ты один управляться с этими крикунами?

— Они скоро приедут, — торопливо ответил он. — Судно немного задержалось.

Она уставилась на мальчика. Он был в доме совершенно один с двумя новорожденными детьми!

И губы его дрожали.

— Задерживается? — недоверчиво произнесла она. — Так много дней?

— Беспокоиться нечего, — торопливо сказал он. — Судно не шло мимо Молена, оно направлялось другим курсом…

— Оно пропало?

— Временно. В гавани все уверены в том, что его скоро найдут, но мы не могли ждать, потому что Сага почувствовала себя плохо и нам пришлось отправиться домой.