Поддерживать сложную иллюзию слишком долго совсем не просто. Поэтому, убедившись в том, что Кошвилль действительно ушел, я ликвидировала лишних царевен, оставшись в гордом одиночестве. Когда он появится вновь, тогда верну и их. Пока же я принялась думать над тем, что делать дальше. Думы, признаться, были невеселые. Портал в город отсюда не открыть: расстояние слишком велико, а сила колдовского леса рассеивает магию. Волшебство может растаять в любой момент, в том числе и прямо над лесом, оставив меня один на один (или, говоря точнее, один на много) с милыми голодными чудищами. Вывод прост: необходимо добраться до специально разработанного портала, установленного в замке. Каким образом? Понятия не имею.

Погруженная в свои мысли, я не сразу обратила внимание на скрипение осторожно сдвигаемого засова. А поскольку тот, кто надумал меня навестить, поднимался, в отличие от Кошвилля, тихо, шагов его я тоже не услышала. И потому оказалась совершенно не готова к появлению визитера. То есть не воссоздала иллюзию множества царевен.

В итоге, когда в комнату юркнул, снимая на ходу шапку-невидимку, Аладдин, его взору предстала только одна девушка.

— Слава богам! — выдохнул он, бросаясь ко мне.

И, прежде чем я успела прийти в себя от ступора, вызванного его появлением, сжал меня в объятиях и поцеловал. И ладно бы скромно, целомудренно, в лобик! Так нет же, в губы, самым непристойным образом! Я была настолько шокирована, что даже ответила. Полагаю, секунд десять мы страстно целовались, обнимая друг друга, после чего я совершенно непоследовательно оттолкнула принца подальше от себя и приглушенно выдохнула:

— С ума, что ли, сошел?! Я же не Несмеяна!

Возмущение заглушило прочие чувства, между которыми я никак не могла определиться поначалу, — радость от его появления, удивление (как ему это удалось?!) и тревогу (а вдруг сейчас сюда Кошвилль заявится?).

— Ой. Извини. Я забыл, — виновато потупившись, ответил Аладдин.

Врал бессовестно. Ничего он не забыл, отлично знал, кого целует. И даже не считал нужным сейчас убедительно притворяться, будто ошибся и раскаивается. Ох, выберемся отсюда — превращу его в какую-нибудь гадость! Мелкую и пузатую.

Только бы выбраться.

— Как ты сюда попал? — зашептала я. — Я ведь просила за мной не следовать!

Он что же, прошел через лес с чудовищами?! От этой мысли мне задним числом стало нехорошо. Хотя нет, быть такого не может! Во-первых, через лес просто-напросто не пройти. Во-вторых, принц не выглядит потрепанным, разве что темные круги пролегли под глазами. Но это скорее свидетельствует о проведенной без сна ночи, чем о борьбе за жизнь с кровожадными чудовищами.

И вновь чувства и размышления усыпили мою бдительность! И, видимо, не только мою, потому что мы с Аладдином в равной степени удивленно уставились на распахнувшуюся дверь. Право слово, не башня, в которой томится в заточении девица, а проходной двор!

На пороге стоял Кошвилль. И вид у него был в высшей степени возмущенный.

— Это кто?! — грозно вопросил он, указывая пальцем на Аладдина, да еще и таким требовательным тоном, словно обращался не к похищенной из отчего дома девушке, а к законной супруге.

Ответ созрел сам собой.

— Любовник, — сохраняя видимость спокойствия, ответила я.

— Кто? — озадаченно переспросил Кошвилль, в душевном состоянии которого наконец-то нашлось место не только для гнева, но и для удивления.

— Любовник, — четко выговорила я. — А что тут такого? Вы меня похитили, даже вещи собрать не дали. Могут мне из дома доставить кое-какие безделушки? Ну, занавески, там, любимые, подушку для вышивания или, вот, любовника?

— Кто — он — такой? — процедил Кошвилль, меряя нас с Аладдином по очереди злым напряженным взглядом.