Маркиз (тоже в очередной раз) двинулся ей наперерез, дабы перекрыть пути отхода.

— Госпожа царевна! — Он все еще говорил вежливо, хотя нотки раздражения в голосе уже прорезались. — Вы — взрослая девушка и отлично понимаете, что покинуть сейчас мой дом будет верхом легкомыслия. Да и не могу я вас отпустить.

— Еще как можете, — отрезала Несмеяна, тоже начиная сердится. — Вы джентльмен или нет?

— Именно как джентльмен и не могу, — бескомпромиссно заявил Дарьен. — Посудите сами: я отвечаю за вашу безопасность. Перед вашим же женихом отвечаю. И не имею права отпустить вас сейчас навстречу неведомо какой опасности. Одна вот уже отправилась, — сквозь зубы пробормотал он.

— Это не ваше дело! — выпалила, задрав подбородок, девушка.

— Еще как мое! — Маркиз не намеревался уступать ей в упрямстве.

— Вы не понимаете! — воскликнула Несмеяна, отчаянно ломая руки. К счастью, от двери отошла, что позволило Дарьену хоть чуть-чуть расслабиться. — Это все из-за меня. Если бы я сразу рассказала обо всем отцу или начальнику стражи, ничего бы не случилось. А я вместо этого все скрыла, пошла за помощью к фее, которая тут вообще ни при чем, и теперь она попала в беду, а это совершенно несправедливо.

— Девушка, жизнь вообще несправедлива, — огрызнулся маркиз. — Почему бы вам просто не посидеть спокойно и не подождать, пока мы раздобудем хоть какую-то информацию? В данный момент мы все равно ничего поделать не можем. Если хотите, я велю принести вам еще чаю.

— Мне не нужен чай, — раздосадованно бросила Несмеяна. — Как я могу спокойно пить, когда с людьми такое случилось? И я кругом виновата, понимаете вы это?

— Нет, не понимаю! — взорвался Дарьен. — Прекратите наконец страдать и возьмите себя в руки! Казалось бы, взрослый человек, а ведете себя как избалованный ребенок! Можете вы хоть ненадолго перестать себя жалеть? Думаете, вам одной сейчас нелегко? Сильно заблуждаетесь: есть люди, которым значительно хуже, чем вам. Но не все устраивают истерики и столь старательно перетягивают внимание на собственную персону!

Несмеяна замерла посреди комнаты, расширив глаза, в которых застыли так и не успевшие пролиться слезы. Лицо ее вытянулось, а грудь начала тяжело вздыматься от учащенного дыхания.

— Что… Да как… Да как вы смеете?! Да кто вы вообще такой? Да вы хотя бы отдаете себе отчет, с кем разговариваете?! Думаете, я потерплю такое обращение? Да я бы вас на дуэль вызвала, если бы была мужчиной! Меня никто и никогда так не оскорблял! Истерику я, видите ли, устраиваю! Подумаешь, высказалась! Если вы ведете себя как бесчувственный чурбан, это не значит, что ото всех можно требовать того же. И тем более оскорблять тех, кто, по счастью, хоть немного отличается от вас! И никакой вы не джентльмен, ваше поведение вообще недостойно мужчины! Вы… вы…

Она вдруг умолкла, уставившись в одну точку. Дарьей, слегка опешивший от услышанной отповеди и даже испытавший кое-какие угрызения совести, теперь и вовсе забеспокоился о душевном здоровье девушки. В конце концов, и правда, что он на нее набросился? Ну, ходила бы из угла в угол, хоть как-то пар выпускала. А он сам разнервничался, вот и вспылил не по делу.

Царевна стояла, будто напрочь забыв о присутствии в гостиной маркиза, а потом совершенно неожиданно… расхохоталась. В результате чего Дарьей окончательно уверился в том, что девушка нездорова.

— Это же надо! — простонала Несмеяна сквозь выступившие от хохота слезы. — «Заставил мой разум помутиться и отступить перед напором нахлынувших чувств»! — процитировала она зазубренное наизусть условие снятия проклятья.