— Илана Матиас.

Кроме имени, она ничего не сказала, и я не сочла нужным расспрашивать. Отправилась в кабинет и сообщила оману, кто к нему пришел. Тот моментально вышел из-за стола, за которым только-только успел устроиться.

— Я буду занят некоторое время, — сообщил он. В ответ на мои приподнятые брови как будто смутился и сбивчиво объяснил: — Это натурщица, по делу. Надо… кое-что обсудить.

— Натурщица — к пейзажисту, — размеренно проговорила я после того, как Брик покинул кабинет. — И кого он будет с нее рисовать? Не иначе березку.

Только я успела вернуться к своему недопитому кофе, бросив недовольный взгляд в направлении спальни (да-да, «деловая дискуссия» с натурщицей проходила именно там), как по ушам ударил очередной звонок. Раздраженно отставив чашку (в привратники я вообще-то не нанималась), я отправилась открывать.

Сохранить внешнюю невозмутимость удалось с трудом. На пороге я увидела очередную молодую женщину, правда, на этот раз шатенку и точно не натурщицу. Слишком дорогая одежда, слишком ухоженное лицо. И макияжа в меру. Еще одна гостья к нашему художнику? И как бы объяснить ей, что он некоторым образом занят?

— Добрый день! — поздоровалась она.

Я вежливо ответила на приветствие, оттягивая момент непростых объяснений. А девушка вдруг улыбнулась и воскликнула, протягивая мне руку:

— А вы, наверное, Дана Ронен?

Стоит ли говорить, что ее слова немало меня удивили?

— Итай мне про вас рассказывал, — дружелюбно сообщила она, после чего поспешила представиться: — Я Нирит Агмон. Очень рада знакомству.

Даже странно, но она ни разу не скривилась при взгляде на меня, несмотря на то что мы повстречались впервые. К тому же она явно принадлежала к категории тех зачастую изнеженных и капризных барышень, при обращении к которым следует употреблять слово «адонит». Кстати, и слово это она, представляясь, не использовала, будто мы стояли с ней на одной ступени социальной иерархии.

— Дана, — сказала я, отвечая на рукопожатие, и лишь потом сообразила, что представляться было глупо: она ведь уже знала, как меня зовут.

— Итай дома? — улыбаясь, спросила Нирит.

Робкая улыбка тут же сбежала с моего лица.

— Дома. Но он… занят.

Вот почему я ответила, что он дома? Откуда такое иррациональное стремление говорить правду? Что мне стоило просто заявить — дескать, адон Брик уехал к товарищу, — и дело с концом?

— Ничего страшного, я подожду, — весело откликнулась Нирит, явно пребывавшая в хорошем настроении.

Задерживать ее на пороге я не решилась. Во-первых, не умею проявлять жесткость по отношению к тем, кто по-хорошему ведет себя со мной. Во-вторых, было очевидно, что она здесь, мягко говоря, не впервые, место хорошо знает, а стало быть, кто я такая, чтобы ее не пускать?

Словом, в дом Нирит вошла, и теперь мне следовало срочно решать проблему ее возможной встречи с натурщицей. Если я стану невольной виновницей крупного скандала, Брик мне точно спасибо не скажет, да и самой доводить до подобного совершенно не хотелось. Равно как и расстраивать пришедшую в гости женщину.

— Дело в том, что у адона Брика важная встреча, — принялась вдохновенно мямлить я, глядя при этом куда угодно, но только не гостье в глаза. — И неизвестно, сколько она продлится. Быть может, будет лучше, если вы оставите ему записку? Или устное сообщение через меня, я обещаю передать все слово в слово. А дальше он обязательно с вами свяжется, как только освободится.

— Может, я просто загляну к нему на секунду и спрошу, надолго ли это? — выдвинула собственную альтернативу шатенка.