|
И даже получила, — отрезала она. — Если бы ты залезла к нему в постель, я бы не слишком об этом тревожилась. У Итая было немало любовниц, он вообще не особенно разборчив в этом отношении. Но все они приходят и уходят, редко задерживаясь дольше чем на один день. Я поняла это очень быстро и потому заняла иную нишу — нишу его друга, точнее, подруги. К друзьям, таким как Алон, он относится чрезвычайно бережно. Трепетно, я бы сказала. Они значат для него гораздо больше, чем приходящие девицы. Раньше или позже он бы понял, что настала пора остепениться, но ни одна из его «натурщиц» не подходит на роль жены. И тогда его выбор естественным образом пал бы на меня.
— От безысходности? — не удержалась от шпильки я. — От природной рассудительности, — увернулась Нирит. — И что пошло не так с твоим планом? — устало спросила я. Стоять в одной позе было утомительно, мне даже начинало казаться, будто стена плотнее обхватила руку. Чисто психологическая реакция, конечно, но все равно приятного мало. — Появилась ты. — Нирит подалась вперед, оглашая это обвинение. — Ты заняла ту нишу, которую я так долго и тщательно обживала. Украла ее у меня. Стала ему другом, незаменимым человеком, правой рукой. Другими словами, забрала чужое. У тебя нет никаких прав на Итая. «Как и у тебя», — подумалось мне, но я поостереглась злить и без того распалившуюся девушку подобными утверждениями. И так было совершенно неясно, чего от нее ожидать. — Я не друг, я ассистент. Помощник-архитектор. Не вижу в этом ничего предосудительного, даже с твоей позиции. — Ассистент? — Нирит невесело рассмеялась. — Не смеши меня! Ладно, поднять посреди ночи половину столицы, чтобы добиться оправдательного приговора на суде, — допустим, это еще можно сделать ради хорошей ассистентки. Но переехать ради нее в столицу? Да я его года полтора пыталась сюда перетащить, а Алон — и того дольше! И все впустую: он был уверен в своем решении и незыблем, как скала. А тут вдруг взял и за несколько дней сорвался с места. Да еще и впустил к себе в дом постороннего человека, что для интроверта вроде него совершенно немыслимо. Плюс еще и собаку, которая может, чего доброго, добраться до его драгоценной мастерской! А потащить тебя на бал? Можно подумать, он бы не обошелся там без помощника. Но нет, он захотел, чтобы ты оставалась рядом с ним повсюду. А может быть, ты думаешь, что работодатели ежедневно вызывают на дуэль тех, кто оскорбляет их ассистентов? На это мне, признаться, нечего было ответить: прежде я никогда не рассматривала события в таком ключе, а сейчас голова не слишком варила. — И что ты собираешься делать? — перешла к главному я, с опаской косясь на ее руку, будто ожидала, что в холеных пальчиках с аккуратно накрашенными ногтями вот-вот появится кинжал, шпага или даже пистолет. Причем появится из ниоткуда, поскольку пока я не видела даже намека на оружие. — Не волнуйся. — Нирит усмехнулась, заметив мой взгляд. — Я тебя и пальцем не трону. За меня все сделает эта стена. Я инстинктивно подняла глаза на сверкающую перед самым моим носом белизну. И что может сделать стена? Не разверзнется же в ней сейчас пасть страшного чудовища? Впрочем, как оказалось, правда была не так уж далека от этого бредового предположения. — Леванит, — пояснила девушка, отвечая на мой недоуменный взгляд. — Специальный белый раствор, которым я намазала стену. Он работает на магии искусства. Волшебство той же природы, что и в картинах Итая, только действует в противоположном направлении. Итай, когда рисует, создает новое, а леванит, наоборот, уничтожает. Она посмотрела мне прямо в глаза, и даже наигранная, натянутая улыбка сбежала с моих пересохших губ. |
