– Только в «глазок», до замка даже не дотрагивайтесь, – умолял Антон.

Я прошла в коридор и сначала прислушалась к звукам с лестничной площадки. Вроде ничего подозрительного. Затем осторожно наклонилась к дырочке дверного «глазка». В круглом искаженном стекле передо мной предстала выпуклая полная брюнетка средних лет.

ГЛАВА 3

– Кто там? – шепотом спросил меня Антон, появляясь в коридоре.

– Какая-то женщина, – пожала я плечами. – Явно стервозного вида.

– Этого еще не хватало, – вздохнул парень. – Ну и дела!

– Она уже уходит, – успокоила я его, теряя из виду спину удаляющейся визитерши. – Кто бы это мог быть, по-твоему?

– Да кто угодно! – тяжело вздохнул Антоша. – Мне даже думать об этом не хочется.

Он вернулся в комнату и рухнул на диван, обхватив голову руками.

– Ну что, жизнь кончена? – насмешливо спросила я, уставясь на юношу. – Тебе сколько лет-то? Двадцать? Двадцать пять?

– Девятнадцать, – трагическим голосом произнес Антон. – А ваш юмор кажется мне неуместным. В конце концов, у меня трагедия.

– Смерть спонсора – всегда трагедия, – согласилась я, усаживаясь рядом. – А как у тебя насчет специальности? Ты что-нибудь делать умеешь?

– Я умею все, – жестко ответил Антон. – Но особые услуги – по особой цене.

– Да я не про это, – усмехнулась я. – Телом, в конце концов, можно зарабатывать только до определенного возраста. А что потом?

– До «потом» еще надо дожить, – философски изрек Антон. – А я чувствую, что доползти до пенсионного возраста мне не суждено.

– Весьма распространенная точка зрения в девятнадцать лет, – заметила я. – Сначала – романтический угар, потом – расстроенное здоровье. И в результате – полунищенское существование в старости. Вот на самом деле какую цель ты себе ставишь.

Антон злобно посмотрел на меня, но спорить не стал. Похоже, его сейчас больше интересовал практический аспект его дальнейшей жизни.

Он обвел комнату глазами, задумался ненадолго и немного повеселел.

– А чего это я комплексую? – спросил он сам себя и сам же себе ответил: – Нет причин для печали. Пашу, конечно, безумно жалко, слов нет. Но жизнь-то продолжается, правда, Женя?

Антон заметно взбодрился, видимо, шок первых минут прошел, и теперь парень прикидывал, как ему, что называется, «жить дальше». Он ходил по комнате с блокнотом и выводил в нем какие-то цифры.

– Честно говоря, Паша сам наверняка вляпался во что-то такое, – юноша повертел рукой в воздухе, что должно было обозначать превратности жизни бизнесменов в новых исторических условиях. – Фирма-то у него – ого-го-го! Деньги опять же в него вкачали. Так что не исключено, что кто-то из компаньонов-конкурентов постарался. Такое ведь сейчас на каждом шагу, правда?

– Правда, – подтвердила я. – И все же мне кажется, что в первые секунды ты подумал о чем-то другом. Я не ошиблась?

Антон раздраженно передернул плечами и не стал отвечать на мой вопрос.

Но я была уверена, что сначала юноша действительно подумал о том, что смерть Кургулина имеет прямое отношение к его, Антона, интимной связи с Павлом Филимоновичем. Или, как минимум, что тайна смерти моего клиента имеет отношение к его сексуальной ориентации. Но сейчас, похоже, Антон отмахнулся от этих опасных мыслей.