|
Если на защиту встанут пенсионеры, обращаться бережно. Это заслуженные, уважаемые и пожилые люди. «Скорая» должна дежурить в торце здания. Мало ли что... Камни не разбрасывать, еще не время. Упаковывать в коробки и немедля вывозить на склад. К восьми часам помещение очистить.
– К семи, – уточнил бывший начальник УВД. – Дежурный по городу заканчивает сбор информации. Не желательно, чтобы музей попал в завтрашние сводки. – Добро, – согласился Балащук. – К десяти установить строительный забор и леса. Внутри и снаружи. Две ремонтные бригады должны работать круглосуточно. В первую очередь демонтировать окна, двери и полы. Вопросы? Это было командой к началу действий. В кабинете остался молчавший доселе дипломатичный контрразведчик, оказавшийся не у дел. – Не срабатывает ваш опыт. – мягко заметил ему Глеб. – Что-то следует менять в тактике. И стратегии... – У меня нехорошее предчувствие. – мрачно заметил тот. – Сверните его в трубочку... Лешуков встряхнулся. – Что свернуть? – Предчувствие. – Балащук встал. – Засуньте себе в зад и сидите в моем кабинете. На звонки будете отвечать... Справитесь? – А вы?.. – Я поехал на Мустаг. Чекист запоздало вскочил: – Глеб Николаевич!.. Вам лучше бы находиться гдето поблизости. На всякий случай. Хотя бы до утра... Он засмеялся, похлопал его по плечу и сказал, передразнивая Чапаева из знаменитого кинофильма: – Где должен быть командир?.. На горе, товарищ подполковник. Оттуда далеко видно. И связь замечательная.
Балащук знал, что раньше двух ночи ничего не начнется, охрана просто возьмет здание под наблюдение и будет отслеживать ситуацию, поэтому настроился на небольшую передышку и ужин на Зеленой. Отдыхать в больших компаниях он не любил, впрочем, как и в обществе дам, если время было ограничено, поэтому вызвал на гору Вениамина Шутова, которому заказывал статьи, и победителя конкурса бардовской песни Алана с гитарой. Как человек писатель Глебу откровенно не нравился – красномордый, жлобоватый и вечно нищий или таковым быть желающий мужик. Сколько денег ни давай, все равно зиму и лето ходит в одном свитере и джинсах, ездит в городском транспорте, ругается матом и пьет дешевую водку. Но талантливый, подлец! Романов он, правда, не писал, чирикал рассказы и повести, явно подражая Достоевскому, а нашел себя совершенно в ином жанре – острой, проблемной публицистике. И анархически свободный, авторитетов не признавал. Песенник же Алан был полной противоположностью: законченный философ и романтик, без пошлости, без надрыва, истеричности и зековского хрипатого плача. Работал он ко Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
