— Это не помешало тебе снять девку, вместо того чтобы изучать новости Интернета и анализировать.

— Угу. Последняя командировка. Для легенды. Не снял бы девочку, так пришлось бы самому сниматься как старому педику. Хватит мне пудрить мозги. Рассказывай!

— Не хами.

— Я в двух шагах от пенсии, как и ты, так что давай, выкладывай.

— Так вот, мой юный друг, если бы ты удосужился запустить анализатор, дайджест новостей, то узнал бы многое. Например, как в странах и окрест них, где намечаются цветные, особенно исламские революции, высылают наши резидентуры под крышей диппредставительств.

— «Пряников» тоже изгоняют (разведчики под видом торгпредств)?

— Их тоже. В этих странах и в соседних тоже. Списки исчерпывающие. И точно в цель. И еще… Нелегалов и агентуру арестовывают или «чистят». Провал за провалом. Громадные потери.

— Под ноль?

— Наголо.

Это надо переварить. Я плеснул себе в стакан ром. Глоток вполстакана, сигарету в зубы, затяжка вполсигареты.

— Ты пьешь и куришь как русский.

— Это точно — хмыкнул я. — И что с «кондукторами»?

— Наши дела были изъяты и готовились под сокращение. И неинтересны были мы. Пенсионеры. Поэтому только мы и остались невидимками. Но опять же все условно. Достоверно неизвестно, может, кто-то из пропавших и знал кого из отдела или всех.

— С каждой секундой все веселее и веселее. — Я сунул сигарету в рот.

— Интересен способ доставки информации адресату. Необычный.

— Ну-ка, ну-ка.

— Мальчишка двадцати лет, больной паранойей, угоняет у отца машину. С соблюдением всех правил доезжает летом до Украины. Там идет в посольство США и передает им большую флэшку.

— Да ну!

— Вот тебе и «ну»! Да!

— Слишком много риска.

— Но необычно.

— Очень необычно.

— И что с больным? — спросил я.

— Машина сбила в Киеве. Наглухо. Запаковали в цинк и родителям в Россию.

— Эксгумировали?

— Спрашиваешь. Всех экспертов на уши поставили. Наезд. Потом контрольный в голову. Дважды.

— Пули?

— 9 мм. Может, и «ПМ». Пули навылет. Не идентифицировать. То, что у покойного нет затылка, украинские патологоанатомы не заметили, тоже подозрительно. Родителям не хотели отдавать тело, предлагали похоронить или кремировать.

— Два раза для «контроля» что-то многовато.

— Согласен. Нечто вроде постскриптума.

— Пули кучно легли? Может, кто-то психовал. Вот и палил направо и налево? Хватило бы ДТП.

— Сам много не знаю. Вчера только ознакомился с бумагами. Никто глубоко и не копал. Пока еще. Нет сил, средств. Все боятся пошевелиться. В Офисе, как пошли провалы, сидят как мыши. Тихо. Лишь бы его не тронули. Поэтому излагаю только факты.

— Что известно про сотрудников, которые предположительно перебежчики?

— Вообще ничего. Пропали на следующий день после того, как пацан вошел в посольство США в Киеве и вышел из него. Ушли на службу — и с концами. Семьи ничего не знают.

— И никто не знает, кто из них предатель?

— Абсолютно.

— Сговор исключен?

— Четверо? Не знаю. Вряд ли. Все в Центре на ушах. Погоны летят как осенью листья.

— А толку-то? Кто перебежчик, неизвестно. Нанесенный ущерб, исходя из доступа к информации, неизвестен.