— Честно говоря, тоже не могу, — смущенно улыбнулся Отфорд.

В машине он почти все время молчал, а поскольку Джин измучила болтовня с миссис Олбен, в тишине вновь начала создаваться грозовая атмосфера.

— Куда ты едешь? — внезапно спросила Джин.

— Дело есть в городе, — резко ответил Отфорд.

— Тогда завези сперва меня домой.

— Оно минутное.

До самой Сент-Джеймс стрит они молчали, но по тому, как стремительно муж гнал машину, Джин догадывалась, что он выведен из душевного равновесия. Поставив машину, Отфорд сказал ей:

— Если подойдет полицейский, скажи, я мигом.

Он взбежал по ступеням, перескакивая через три за раз, и быстро вошел в шелестящие негромкими разговорами большие комнаты. Генерал сэр Краудсон Гриббелл сидел в своем обычном кресле, уставясь в пространство. Отфорд с холодной яростью воззрился на него. Генерал неизменно держал голову чуть откинутой назад, словно беспокоился, не попытается ли сесть на него какая-то невидимая муха. Больше его облик почти ничего не выражал, кроме какой-то смутной решимости и холодности. Время от времени он помигивал, и на его белесые ресницы падал солнечный свет. Сидел он в одиночестве.

Вошел старый официант с бутылкой шампанского и поставил ее на низкий столик перед генералом.

— Отмечаете что-нибудь, сэр? — спросил он, откупорив бутылку и наливая в бокал вино.

— Да, — ответил генерал ничего не выражающим голосом, — день рождения сына.

Отфорд внезапно ощутил в горле ком и бросился прочь из клуба.

Подходя к машине, он увидел сидевшую внутри жену. Она была хорошенькой, но слегка постарела. Или, может, лицо ее стало чуть печальнее, губы сжались плотнее, в глазах убавилось живости.

Отфорд сел за руль и улыбнулся ей.

— Дорогая, — сказал он, — хочу узнать тебя получше. Джин безрадостно рассмеялась.

— О чем это ты?

Джон поглядел на нее, словно видел впервые, и поцеловал так, словно они были еще женихом и невестой.

В тот же день он написал Хеджесу, что никаких изменений в статье не будет, а несколько дней спустя, когда пришла книга Шванца, даже не вскрыл бандероль.