Изменить размер шрифта - +
 — Может быть, омлет, пара сандвичей и немного шампанского?

— На блюдечке с голубой каемочкой? — спросила Марибель сухо.

Она удивленно и недоверчиво оглядывалась по сторонам — использованные презервативы, разбросанная одежда, перевернутый телефон, валяющийся на полу. Роналд и сам понимал, что повеселились они на славу.

— Бурная была ночь, — заметил он.

— Да уж, вижу, — пробормотала Марибель.

Роналд рассмотрел комнату при свете дня и обнаружил, что постельное белье на кровати украшено узором из розовых китов и синих морских волн. А одеяло лежит бесформенной грудой, сбившись так, словно под ним кто-то прячется.

— Бурная — не то слово, — произнес Роналд, с лучезарной улыбкой глядя на Марибель.

Его сердце учащенно забилось, когда он снова вспомнил, как все было. Сначала — жарко и страстно, потом — медленно и нежно. Это было какое-то безумие. После разрыва с Марион Роналд решил было, что в этом мире ему не найти подходящей женщины. Но Марибель… Марибель вновь вселила в него надежду. Может быть, у них все получится? Марибель наверняка понравится его семье.

— Который час?

— Шесть.

Неудивительно, что она выглядит такой недовольной. У них уже не осталось времени повторить то, что было этой ночью. Роналд оглядел Марибель с головы до ног, мысленно снимая с нее форменное платье, чулки, туфли…

— Это рискованно, но, быть может, у нас все-таки есть несколько минут?

Наступила длинная пауза. Марибель скрестила руки на груди. Грудь ее казалась полнее, чем была в действительности, — как выяснил Роналд. Должно быть, она носит корсет. Роналд однажды слышал, как его сестры, Сара и Молли, обсуждали достоинства этого предмета женского туалета.

— Роналд, — сказала Марибель наконец, — не будешь ли ты так любезен объяснить, что ты делаешь в моей постели?

— Ты права, — пробормотал он, понимая, что пора вставать, как бы ему ни хотелось чего-то иного. — Надо идти.

— И чем скорее, тем лучше.

— Ладно.

Он протянул руку и выудил из-под кровати свои брюки. Простыня вновь соскользнула. Роналд поднял взгляд и увидел, что карие глаза Марибель широко распахнулись.

Он ухмыльнулся.

— Нравлюсь ли я тебе при свете дня?

Она стиснула зубы и прошипела:

— Ты сбрендил, Роналд?

— Нет-нет, — уверил он ее. — Я уже ухожу, даю слово. Хотя больше всего на свете мне хочется остаться и повторить то, что мы делали ночью.

— Повторить?!

— Не знаю, понравилось ли тебе это, Марибель… — Роналд не мог понять, откуда взялась эта внезапная робость — после всего, что произошло между ними. — Но это был самый лучший секс в моей жизни.

Марибель вздрогнула.

— Лучшее — что?

Роналд постарался сдержать свои чувства.

— Прости, — поспешно сказал он, — я не должен называть это сексом. Это было больше, чем секс. Гораздо больше. — Роналд не хотел спорить с ней сейчас, когда она казалась рассерженной. Да и, по правде сказать, это действительно было нечто большее. Рай. Феерия. — Два слова, — попросил он. — Ты бесподобна.

— Бесподобна?

Ее недоумение огорчило его.

— Неужели ты сама этого не знаешь, Марибель?

Она выглядела ошарашенной.

— Мне приятно это слышать, Роналд, но…

— Бесподобна, — повторил он. — Именно так и никак иначе.

Конечно же, ей понравилось.

Быстрый переход