Берхт только кивнул.

Кресло плыло по комнатам, а Берхт пояснял назначение комнат. Нет, со спальней и гостиной не было никаких проблем. Как и ванной. Не такая уж Радка глупая. Может, раньше была, но не сейчас. А комната ярости? А комната для встреч? А совсем отдельная комната для встреч с королем?

Больше всего Раду вдохновила потайная дверь в покои сына. К тому же Берхт поклялся, что о ней никто не знает.

– Конечно, в большинстве дворцов у матерей были такие двери в детские, но где она и есть ли вообще, не знает никто кроме нас троих, – любезно просветил он.

И Радка поверила.

– А что мне делать с этими? – кивнула она на дверь.

– Пускать их в свою постель точно не стоит, – с совершенно серьезным лицом ответил Берхт. – Я неплохо знаю синих… Они ничего не забывают. Не стоит их злить.

И почему то Радка подумала, что он сейчас говорит вовсе не о Мейнгриме.

7 глава

Манфред вернулся из дворца полным надежд. Король благосклонно принял его предложение проверять порталы и притормаживать те, что идут на берег или прямо в цветочное королевство. За это ему была обещана встреча с Фабиушем. Только до неё нужно было разобраться с делами.

Как Манфред не храбрился и не выставлял себя единственным в своем роде пространственником, удерживать в голове все порталы разом не под силу было ни одному живому человеку. Нужно было что то еще. И проще всего было ограничить для перемещения точки, в которые обычно велись проколы пространства. Он же не дурак, делать все амулеты разными. Нет, точки выходов для стандартных порталов совпадали, достаточно было ограничить их, и половина дела сделана.

– Ева, мне нужно в твой коттедж на побережье, – заявил Манфред, заходя в спальню. Кажется, супруга совсем не ожидала его увидеть, потому как её роскошные длинные волосы волной лежали на обнаженных плечах. Как хотелось их коснуться… не плеч, волос. Но он не смел.

– Что такое, решил отдохнуть в одиночестве или уже добился принцессы и хочешь свозить её в приличное место? – усмехнулась Ева, но в голосе её слышалась горечь.

– Я не видел Радославу, – Манфред всё таки подошел ближе и провел ладонью по глади волос. Ева ничего не сказала, и он осмелел: погладил почти от того места, где прятался под чарами амулет и до кончиков. И пусть волосы накрывали собой не только плечи, но и спину, грудь, он хотел касаться только их.

– А волос тоже никто не может коснуться, кроме нас с Гримом? – хрипло спросил он, понимая, что уже некоторое время водит ладонями по небольшой упругой груди Евы, по прежнему скрытой стекающей волной локонов.

– Понятия не имею, – голос Евы тоже казался охрипшим, она смотрела на него потемневшими глазами, но не отодвигалась, позволяя ласкать то ли себя, то ли волосы. – А что?

Манфред не ответил. Новая идея захватила его целиком, и он наклонился ниже, прижимаясь к скрытому волосами соску. Целовать так было сложнее, чем через ткань, но возможно.

Он поднялся, чувствуя себя обманутым.

– Если я прав, то тебя могли… проклясть, коснувшись волос, – наконец произнес он и отвернулся, не желая видеть, как в потемневших глазах его супруги разгорается злость. Она только что выглядела такой жаждущей, такой жаркой, что Манфреду стоило особых усилий, чтобы отодвинуться. Но он не верил в это, не сейчас, когда он старался отдалиться от своего прошлого, к которому относил и Еву.

– Вряд ли, я почти всегда держу волосы уложенными, – Ева справилась с голосом и села прямо. Манфред поборол возникшее вдруг желание толкнуть её обратно в постель и напомнить ей, что он всё еще её муж. Просто он боялся напомнить об этом и себе тоже.

Вместо этого он снова произнес:

– Так что насчет твоего дома? Мне нужно на побережье, там удобнее всего и ближе к нужным мне точкам.