С просьбой Радославы он справился прекрасно, и некоторое время даже пытался следить за поспешившей куда то старухой, но потом потерял её из виду и остался на торговой улице. Идти домой не хотелось. Дома была Ева, на которую никак не удавалось раскопать хоть что то стоящее. А спорить с женщиной, которая права, было категорически не в духе Манфреда. Он толком не спал уже несколько дней, и ему была просто нужна передышка. Но разве это объяснишь Еве?

Мысль понеслась дальше, и Манфред неожиданно для себя вспомнил о месте, где ему было хорошо и спокойно. Те комнаты, что он снимал для встреч с Радославой. Конечно, прошло несколько лет с тех пор, и они могли быть сейчас кем то заняты, но он оставлял их за собой, так почему бы не попытаться? К тому же, можно посмотреть, по прежнему ли там всё как было. Он соблазнял Радку там раз за разом так долго, неужели он не сможет сделать это снова? Она же всего лишь женщина, верно? И просто теряла голову от него! К тому же женщины так сентиментальны. Она снова окажется в том же месте и просто не сможет устоять. И он решительно провесил портал, не желая даже идти ногами до гостиницы.

О том, что хозяин оставлял за собой право сдавать его комнаты до первого требования, но за меньшую сумму, Манфред вспомнил лишь, когда оказался посреди комнаты прямо позади стоящей перед зеркалом женщины в ночной сорочке. И это посреди белого дня!

Он хотел извиниться и рвануть порталом обратно, но сумел оторвать взгляд от груди, которую тонкая ткань больше подчеркивала, чем скрывала, и перевести его на лицо. Вот тут его ждало потрясение куда серьезнее.

– Роза? – недоверчиво уточнил Манфред. – А где этот… Барвинок?

Он прикусил язык, сообразив, что попасть вот так, без всякой подготовки туда, где находятся разыскиваемые беглецы, совсем не такая хорошая идея, как могло показаться на первый взгляд. И хорошо бы Роза была тут одна.

Женщина не выглядела испуганной, или успела успокоиться, пока он её разглядывал.

– А тебе зачем Барвинок? – негромко спросила Роза, не поворачиваясь к нему лицом и медленно снимая бретельку сорочки с плеча.

– Ну… его ищут, – Манфред смотрел в зеркало, где отражалась и Роза, потянувшаяся ко второй бретельке, и он сам, стоящий за её спиной с таким голодным взглядом, что стало чуть стыдно и страшно жаль себя.

– И?.. – вторая бретелька соскользнула по плечу до локтя, вслед за ней и вся сорочка скользнула ниже, но повисла, зацепившись кружевом за торчащие соски. Это было уже выше сил Манфреда. Руки сами двинулись вперед, обхватывая мягкие полушария груди и освобождая их наконец от ткани.

– Просто хотел убедиться, что он нам не помешает, – промурлыкал Манфред, в голове которого билась лишь одна чудом сохранившаяся мысль. У него наконец то на самом деле будет цветочная! Радослава не в счет, она лишь выдавала себя за иностранку. Он краем глаза поймал более светлую полоску кожи на месте, где был брачный браслет и вдохновился еще больше. Чужих жен у него еще тоже не было. И пусть ссориться со Скарбимежем было совсем не с руки, ну так он ведь ничего такого не планировал, верно?

– Не помешает, – тем же тоном отозвалась Роза, упираясь спиной ему в грудь и по прежнему не отрывая взгляда от зеркала.

Манфред забыл про бессонные ночи и то, что сюда он шел отдохнуть. Мягкое соблазнительное тело в его руках и еще перед зеркалом просто вдохнули в него новую жизнь. Он сжимал и мял, рычал те глупости, что так любят женщины, в ухо Розе и целовал плечи, чуть прикусывая нежную кожу. Роза едва заметно улыбалась и время от времени ахала, когда он хватал её чересчур сильно. В зеркале отражались порозовевшие щеки и багровые от прилившей крови соски, что некстати напомнило про багряного принца, а никак не про возбуждение.

Это несоответствие охлаждало пыл, и Манфред, недовольно рыкнув, погрузил комнату в темноту, а саму Розу подхватил на руки и понес в кровать.