– Мне кажется, что они безнадёжны... Как ты хочешь это сделать?

На узкой ладони Сехмет блеснула крошечная искра.

– И в какой мир ты отправишь это?

На львиной морде Сехмет смешно зашевелились усы – она улыбалась.

– Не знаю, Тот… Более того, я не хочу знать.

И кинула искру в Око Ра…

Глава 2

Пробуждение было на редкость болезненным. Мышечные боли равномерно распределены по телу, голова просто чугунная, сильная боль в боку… Темнота, влага, странные запахи…

Я аккуратно потрогала бок – перебинтовано… Неужели ожоги?! Кстати, почему темно? Разве в реанимации гасят свет? И тут я резко подскочила на кровати:

– Бася!

Этот скачок привёл только к рванувшей меня когтями боли и обмороку…

Второй раз я очнулась под странное бормотание:

– … мудрый Тот… И вразуми меня, и пошли помощь… /неразборчиво/… в жертву самого сильного жеребца царской конюшни…

Я с трудом приоткрыла слипшиеся ресницы. Пещера. Ну или какое-то подземное убежище. Невозможно объяснить, почему я так решила, но то, что я нахожусь глубоко под землёй – не вызывало сомнения. Небольшая комната, метров двадцать, с двумя кривоватыми и толстыми колоннам и очень низким потолком, стены белёные, но уже очень давно. И побелка, и штукатурка местами обвалились, обнажая где-то камень, а где-то плесневелый кирпич. Чадил и мерзко вонял факел, вставленный в какую-то щель в стене.

На полу распростёрся человек, судя по лысине на макушке – мужчина. Он был расположен боком ко мне, и именно он и бормотал странные слова. Первая мысль была – маньяк! Меня поймал маньяк и теперь…

А что теперь? Я не привязана, может встать тихонько и треснуть его по башке?! Пожалуй, я могла бы встать. Болит бок, сильно, но уже не так жутко, как в первый раз. Голова ясная, ожогов нет. Ожогов? Да, я же горела, я помню! Эта страшная вспышка, и… И больше ничего не вспоминается. Свет факела очень неровный, в воздухе гуляет сквозняк и огонь так мерцает… Но даже в неверном свете этого факела я видела тонкие полудетские руки с абсолютно гладкой кожей. У меня лично, возле локтевого сгиба, был старый, но заметный ожог от костра – в детстве баловались. Я закрыла глаза и ощупала это место пальцами. Нет, кожа совершенно гладкая, никакого ожога на ней никогда не было…

Почему-то у меня зачастило сердце и пересохло во рту. Вся ситуация напоминала какой-то безумный фарс. Ну, не попаданка же я, в самом-то деле?!

Я подняла чужие тонкие руки, которые чувствовала своими, и ощупала голову. Очень странное ощущение, очень… Волосы – явно не мои. Лицо узкое, и… Руки говорят – «всё как обычно», разум говорит – «ты в чужом теле, Верка»… А во рту у меня просто пустыня Сахара. За глоток воды я бы отдала всё на свете.

Моё шевеление услышал или почувствовал тот, с лысиной. Подскочил и кинулся ко мне. От неожиданности я вжалась в стену.

– Царевна Инеткаус! Царевна! Ты живая, ты пришла в себя!

И заплакал…

Вот же… Ну, по крайней мере, я не чувствую от него угрозы.

Пожилой мужчина, думаю, за шестьдесят. Плохо выбрит или, скорее, сильно зарос неопрятной седой щетиной. Грязноватая льняная хламида покрыта пылью и пятнами. Хотя… Сложная и яркая вышивка по краю воротника и подолу. Тяжёлое ожерелье на шее. Такое, похожее на египетское ожерелье-воротник. Самое странное, что, хотя его речь мне и кажется совершенно чужой, но я его понимаю. Только, как бы сказать-то – с задержкой понимаю. Секунда или две проходят, пока поток незнакомых звуков преображается в уме в понятные слова…

– Я молился Тоту и он снизошёл до меня! Силой мудрого бога и моим малым искусством я извлёк стрелу, царевна.