Марла не верила в бога. В детстве она возносила всевышнему горячие молитвы, которым научила ее восторженно верующая мать. Но мать умерла, когда Марле было десять лет, и ее вера ушла. Она не верила уже четырнадцать лет.

Но сейчас, в минуту крайнего ужаса, какой-то инстинкт, заложенный в далеком детстве, когда мать таскала ее в церковь дважды в неделю и она слушала ежевечерние молитвы, подсказал ей, что настало время обратиться к богу.

Но она – давно уже не маленькая девочка, и ей хорошо известно, что слушать молитвы некому.

Незнакомец покончил с матрасом, так как край его упал на пол. Матрас был изрезан вдоль и поперек.

Покрывало взмыло в воздух и приземлилось в дальнем углу возле шкафа.

Теперь Марле открылся обзор комнаты примерно на два фута. Она видела кучу постельного белья на полу, загубленный матрас, гору одежды, выброшенной из платяного шкафа.

И две ноги в черных кроссовках возле кровати.

И отражение самой Марлы в зеркальных дверцах шкафа.

Ужас с новой силой сковал ее. Ему стоит повернуть голову, и он ее обнаружит.

Зазвонил телефон в гостиной. Марла меньше всего ожидала услышать пронзительный звон, поэтому она непроизвольно вздрогнула.

Второй звонок. Третий.

Автоответчик заговорил голосом Сюзан. Было что-то одновременно доброе и зловещее в том, что Марла еще раз услышала знакомый голос. Послышался какой-то скрежет – автоответчик вечно барахлил, – щелчок, затем – короткий гудок.

Незнакомец быстро вышел в гостиную, чтобы расслышать оставляемое сообщение.

Сердце Марлы опять подпрыгнуло. Вот он, ее шанс. По всей вероятности, последний.

Она бесшумно выбралась из-под тахты и проползла на коленях несколько футов, отделявших ее от платяного шкафа – единственного в этой комнате мыслимого укрытия.

Между тем звонивший говорил:

– Сюзан, это Пол. Где ты была в субботу? Я тебя ждал до десяти. Перезвони мне. Пока.

Пол, парень Сюзан. Приятный молодой человек; должно быть, как раз поэтому он Сюзан никогда по-настоящему не интересовал.

Думая об этой особенности характера подруги и вспоминая свои собственные любовные истории, Марла иногда приходила к мысли, что все женщины одинаковы. Почему бы иначе их всех так неудержимо влечет к негодяям?

Щелчок – Пол повесил трубку. Марла прикрыла дверцу шкафа, но не совсем, так как ее противник мог вспомнить, что вначале дверцы были слегка приоткрыты.

Звук шагов сообщил ей, что незнакомец вернулся в спальню.

Желудок Марлы болезненно сжался, в горле встал ком. “Спокойно, – скомандовала она себе. – Спокойно”.

Вся одежда в шкафу была сброшена с вешалок, сумочки, перчатки и прочая мелочевка выкинута из верхнего отделения. Марла опустилась на груду ее любимых летних платьев, сжалась в комок, насколько это было возможно, и закрыла глаза.

Звук мягкого удара и треск разрезаемой материи заставил ее вздрогнуть. Не оставалось сомнений в том, что острый нож вспорол обивку тахты.

ГЛАВА 11

Пятница, 1 августа. Тьюпило

– Конечно, я не безгрешен. Но ведь я прошу вас всего лишь избрать меня сенатором Соединенных Штатов, а не причислить к лику святых.

Ответом на заключительные слова выступления Льюиса Ханнигера был здоровый смех аудитории.

Это повторялось каждый раз в последние две с лишним недели, прошедшие после выхода скандального номера “Глоб”. В избирательном штабе сенатора это событие называли “Большим ударом”. “Большой удар” совершенно заслонил неприятный эпизод с женой сенатора на ярмарке в Нешобе, имевший место пятью днями ранее. За пять дней Куинлан так проинструктировал Ронни, что она, разбуди ее среди ночи, без запинки повторила бы нужные слова.

Льюис одарил слушателей широкой сердечной улыбкой, помахал им рукой и прошел к своему стулу, не забыв пожать руки губернатору и прочим высшим чиновникам штата, восседавшим в президиуме.