— Кто?

— Сын. Назвала Ваня, как ты и велел, — ответила Элиза, на секунду оторвавшись от рассматривания Елены.

— Знакомься, это вторая жена, зовут Елена. Я тебе о ней говорил. — Я проговорил это скороговоркой, по пути рассматривая лицо сына, и отправился к ожидающему экипажу. Не хотелось смотреть на встречу двух, по сути, соперниц. Когда я взял на руки спящего сына, все переживания пропали, и мне стало как-то абсолютно все равно, как они там поладят друг с другом. Грудь распирала непомерная гордость. У меня есть сын. Не прошёл я и пяти шагов, как услышал голос Елены. Она обратилась к Элизе на французском языке:

— Давай догонять, а то без нас уедет. Видела я его уже таким задумчивым.

— Давай, — тут же ответила Элиза, и сзади раздался частый дробный перестук каблучков.

Я только хмыкнул про себя. Похоже, мои женщины спелись на лету. Как бы из этого чего не вышло. От этой мысли улыбка сама собой выползла на лицо. По дороге, мы, по большей части, молчали. Тихонько перекинулись парой фраз, спросив друг друга о самочувствии. Ещё я выяснил, что бабушка с братом уехали в Сан-Франциско к дядьке Тимофею. Все боялись разбудить сына.

Зато, добравшись домой, в арендованный особняк, как плотину прорвало. Общение проходило при мне, но между жёнами. Грубо говоря, меня не замечали. и Через десяток минут разговора эти две девчонки общались, как лучшие подруги. Я переживал о том, как бы они ругаться между собой не начали. А тут впору задуматься, не поплохеет ли мне, если они споются, и им что-то не понравится в моем поведении. Находясь под впечатлением от встречи, я даже не сразу сообразил, что привезли меня не домой, а в гораздо более скромное жилище, да ещё и арендованное. Домом я стал считать особняк, оставшийся по наследству от Ротшильда. Не стал уточнять, почему приехали не домой, решил подождать до завтра. Ничего вроде страшного не случилось, а от любопытства не умирают.

В первый день ни о каких делах речь не шла. Мои люди тактично дали мне возможность побыть с семьёй. А вот на второй день меня, не выспавшегося из-за оголодавшей Элизы, взяли в плотный оборот, притом, все сразу. Финансист, который за время моего отсутствия как-то слегка округлился, и стал более солидным, смог первым добраться до моих ушей и замучил жалобами на всех. Дескать, он не успевает чеки обналичивать на всякие нужды. Мы с такими тратами быстро вылетим в трубу. Пришлось полдня вникать в принесенные им бумаги, а потом ставить этого замаскированного крохобора на место.

В финансовом плане у нас здесь все было более, чем хорошо. Просто этот хомяк уселся на кучу с деньгами и возомнил себя курицей-наседкой, несущей золотые яйца. Я понимаю, что деньги делают деньги, а у него такая натура, что снега зимой не выпросить, но надо же и меру какую-то знать. Ушёл он от меня со скорбным видом. Как будто искал защиты, а я у него последний леденец отобрал. Собственно, все последующие посетители, по большей части, как раз и жаловались на этого скрягу. Он за каждый потраченный доллар требовал не просто отчёт, а максимально подробный, с пояснениями, почему купили именно в этом месте, а не где-нибудь ещё.

Конечно, он не парализовал работу, но был к этому очень близок. С одной стороны, мои капиталы были в надёжных руках. Мне можно быть спокойным за их сохранность. Но, с другой стороны, надо что-то придумать в противовес этому крохобору. Нельзя сосредотачивать всю власть в одних руках. Ведь деньги — это тот рычаг, не нажав на который, не перевернешь мир с ног на голову. Только чудом мои люди смогли справиться с подготовкой к приёму детей. И то только по той причине, что в наследство досталось, помимо предприятий и банков, приличное количество недвижимости.