|
– Научно технический прорыв, который мы совершим, если заполучим технологии инопланетян, это и огромные деньги, и власть. Все это понимают и готовы драться. И мне… – Емельянова вздохнула. – Мне начинает казаться, что лучше бы корабль не прилетал. Мы бы всё равно отправились к звёздам, но сами: постепенно додумались бы до нужных технологий и вышли в большой космос. Причём вышли бы те, кто придумал… – Она бросила быстрый взгляд на Штерна: – Вышел бы тот, кто придумал конвейер, а не воспользовался идеей Форда.
Марк опустил голову. – Ещё ничего не решено, госпожа президент, – заметил Козицкий, разглядывая пуговицы на рукаве пиджака. – Да, не решено. Я знаю, что контроль над кораблём – мечта. И не факт, что мы сумеем её осуществить. – Насколько я могу судить, госпожа президент, мы говорим о боевом корабле… – Откуда такой вывод? – Он явно не в порядке, – ровным голосом ответил Козицкий. – И был не в порядке до того, как мы вывели из строя его компьютерную систему. А теперь вспомните, как инопланетяне среагировали на приближение VacoomA с десантом на борту. – Агрессивно. – А как реагируют терпящие бедствие суда на приближение тех, кто может им помочь? – С благодарностью. – И только военные, у которых на борту оружие и секретные документы, не подпустят спасателей, даже если будут умирать. Это первое правило, госпожа президент: боевой корабль не может оказаться в чужих руках. Несколько мгновений присутствующие обдумывали заявление Козицкого, после чего Касатонов покачал головой: – Они знают, что мы не в состоянии им помочь. И не захотели, чтобы мы забрали корабль. Возможно… точнее, наверняка, он чья то частная собственность, и хозяева предусмотрели протокол действий при попытке захвата. Если у дознавателя и была своя версия, озвучивать её он не стал, не желая затевать спор на пустом месте. Вместо этого вяло улыбнулся ногтям своих больших пальцев и продолжил: – Правду, надеюсь, мы узнаем чуть позже. Но в любом случае, космический корабль очевидно имеет высокую ценность… в денежном выражении… – Козицкий решил выразиться чуть иначе. – И существует высокая вероятность того, что в настоящий момент владельцы ведут активный поиск исчезнувшей собственности. – Гм… – Э э… – Чёрт… Если судить по коротким репликам, никто, кроме Козицкого, об этом не подумал. – А значит, существует вероятность, что владельцы обнаружат свою собственность и явятся за ней. – Не хотелось бы, – выдохнул Касатонов. – С ними нам точно не совладать. Военный всегда будет в первую очередь предполагать худшее – что незваные гости поведут себя агрессивно. Следующее заявление – от Штерна – прозвучало намного оптимистичнее: – Если за кораблём явятся хозяева, то это хорошо – будет с кем договариваться. – Что ты имеешь в виду? – не поняла президент. – Только то, что до сих пор мы не смогли выйти с пришельцами на диалог. Возможно, потому, что они не имеют на то полномочий. И появление хозяев корабля поможет начать нормальный переговорный процесс. И Марк улыбнулся так, что стало абсолютно ясно, что лично он охотно примет в нормальном процессе участие, ради чего готов лететь хоть на Луну, хоть на Марс. – Хозяева за кораблём ещё не явились, – улыбнулась Емельянова. – Но Козицкий прав: нужно держать в голове возможность их прибытия. – И возможность того, что они просто заберут свою собственность и улетят. – Это может стать прекрасным выходом из положения. – С политической точки зрения – да: страсти улягутся, все опомнятся, при этом поймут, что, несмотря на выкладки Теории относительности, межзвёздные полёты возможны, и серьёзно примутся за исследования. |
