Дождь невозмутимо сыпал из нависших над самыми головами туч; холодные струйки текли за шиворот. Мирон подумал, что при таком росте чудовище непременно должно задевать макушкой за тучи.

Наконец зверь перестал шевелиться; только сейчас Лот опустил меч и вспомнил о демме. Тот, естественно, под шумок удрал.

И тут до Мирона дошло, что Демид вился как раз у левого бока поверженного гиганта. В груди снова похолодело, Шелех опрометью бросился вокруг туши, на бегу чертыхаясь.

Спустя минуту он увидел и услышал Демида, по-прежнему сидящего на земле. У Мирона отлегло от сердца.

— Жив! Чтоб его! Я уж думал, что тебя подмяло.

Демид закашлялся и поднял голову.

— Эй, Шелех! Прекрасный удар!

Дождь все сыпал и сыпал, сквозь него с трудом пробился окрик Лота:

— Мирон! Демид! Где там вы?

— Пойдем. — Шелех протянул руку, помогая товарищу подняться. — Ты цел хоть?

— Цел, цел, — отмахнулся Бернага, подбирая окровавленный меч.

Рядом с Лотом собрались почти все хуторяне.

Мирон подумал, что день начался на редкость бурно. Каким, интересно, получится вечер?

Ответ на этот вопрос могло дать только время.

Тихая война велась почти двадцать пять лет. Как-то незаметно успело вырасти и состариться целое поколение, не знающее Солнца. Дождь стал привычным, и теперь его никто в общем-то не замечал. А людей, которые помнили, что небо бывает голубым, почти не осталось. То есть многие шандаларцы, путешествующие в соседние страны, видели и небо, и Солнце не раз, но все это оставалось там, за границей болот, за реками, далеко. А дома все в порядке: холодно и сыро.

Охотников искать сокровища в Озерном крае заметно поубавилось — возвращались из болот немногие, и никто — богатым. Шандаларцы возникали из тумана, как призраки, били пришельцев, жадных до чужого добра, и уходили сплошными топями, где немедленно вязла любая погоня. Никто не умел воевать в этой стране лучше тех, кто здесь родился. И местные отстояли право жить по своим законам. А когда нашествие как-то само собой прекратилось, обитатели промокшей страны вернулись к обычным занятиям.

Несколько оживилась торговля: предприимчивые купцы из Зельги, Тороши и Эксмута снаряжали караваны на рынки Цвета, Фредонии, Сагора, Цимара, Гурды и привозили товары, без которых Шандалар задыхался, — дерево, изделия из металла, ткани… Зельгд, Тороша и Эксмут сделались признанными центрами торговли внутри страны. Иногда наведывались купеческие корабли, чаще всего из Турана, но это случалось далеко не каждый год.

Никто уже не помышлял о бегстве из Озерного края, как раньше, ведь почти все, кто считал себя шандаларцем, родились здесь же, под шорох дождя, и не представляли и не желали иной судьбы.

Стало еще чуть-чуть теплее, во всяком случае, лучше начали себя чувствовать многие растения. Хотя, может быть, они просто привыкли. Вернулись кое-какие птицы и животные — тетерева, куропатки, кабаны, росомахи, волкособаки. Жизнь пульсировала везде, невзирая на грязь и слякоть, а возможно, и вопреки ей.

Шандалар поднялся с колен. Но ему еще предстояло стать по-настоящему сильным.

Не думайте, что это было легко.

Лин О'Круз, послушник. Приход Зельги, летопись Вечной Реки, год 6796-й.

Лодка, купленная у Кирка, превзошла все ожидания Мирона — не рыскала, не текла, слушалась весла и не боялась волны. Править ею было одно удовольствие. Мирон с веслом устроился на корме, Демид — на носу, а Лот между ними. Походные мешки и запас пищи укрыли куском парусины, чтоб зря не мокли под дождем.