— Тень пропала. Раньше здесь повсюду лежала Тень, вот мне ходу и не было. А теперь пропала, я и пришел. Ну, до встречи через год, послушник.

Весна повернулся и ушел на север, а я еще долго глядел ему вослед, держа перед грудью деревянную миску.

Когда же я взглянул на юг, миска выпала из моих ослабевших рук.

Там, откуда пришел Весна, полнеба очистилось от облаков, и ничего более голубого и прекрасного я никогда прежде не видел.

А посреди всего этого великолепия ослепительно сияло Солнце.

Назар Кичига, послушник. Приход Тороши, летопись Вечной Реки, год 6946-й.

К апрелю Солнце жарило над Шандаларом, словно это не Шандалар, а южный Туран. Тучи попросту исчезли, и эта ужасающая бездна нависла над нами, грозя поглотить все и вся. Дети первое время боялись выходить из домов. А как зазеленели болота! Глаза утомлялись от нестерпимо яркого света и обилия красок. Реки мелели чуть ли не на глазах, самые крохотные пересыхали вовсе. Появились целые тучи мерзкого вида крылатых насекомых, которые нещадно жалили людей и скот. Рис и опока сохнут на корню, а поля, с которых еще совсем недавно приходилось спускать лишнюю воду, теперь требуют орошения.

Становится теплее с каждым днем: куртки, теплые меховые куртки, раньше без которых за порог ни ногой, пылятся по домам без дела, а шандаларцы разгуливают в легких рубашках.

Никто не знает, радоваться или плакать. Мы разучились жить, как весь остальной Мир, а жить по-своему уже не удастся. Но кое-что сохранилось в людской памяти. Говорят, «Надежда» привезла из Гурды пшеничное зерно — кто-то из окрестных фермеров намерен его сеять. Правда, знающие люди утверждают, что отныне нельзя сеять когда вздумается. Для всего будто бы существует свой срок.

Повсюду из земли, высохшей и затвердевшей, лезет веселая зеленая трава — и как семена сохранялись долгие годы? Коровы, впервые в жизни покинувшие стойла, а также лоси едят ее с видимым удовольствием.

Не знаю, что нас ждет. Думаю, мы сумеем полюбить это тепло, это Солнце, этот слепящий свет и отвыкнем от дождей и туманов. Научимся выращивать злаки и овощи прямо под открытым небом. И привыкнем каждую ночь видеть в распахнутых окнах звезды. Звезды над Шандаларом.

Но не думаю, что это будет легко.

Ринет Уордер, настоятель. Приход Зельги, летопись Вечной Реки, год 6946-й.

Год жизни

(тема о неизбежности)

1

Юго-западный ветер трепал кроны вековых буков и рвал в клочья низкие облака. Но Клим чувствовал: ветер скоро утихнет. Чутье его никогда не подводило.

Поправив заплечный мешок, он размеренно зашагал по утоптанной тропе.

Куда вели его ноги, Клим не знал. Жизнь в крохотном городке на границе степей и леса ему осточертела, даже частые набеги прибрежников не разгоняли навалившуюся скуку. Клим честно сражался на стенах бок о бок с горожанами, а про себя все твердил: «Уйду… Уйду…»

Вот, наконец, решился. Дорога всегда действовала на него бодряще, наверное, среди его предков было много кочевников. И вообще, сидя на одном месте, Клим кис и грустил, а чуть ступит на убегающую к горизонту тропу — глядишь, и ожил.

На этот раз тропа вела его почти точно на запад. Ветер постепенно стихал, растрепанные облака уползали прочь, открывая безупречно голубое небо, но эта голубизна с трудом пробивалась под сень старого леса. Стало заметно светлее.

Клим вдохнул побольше воздуха, пропитанного растительными запахами, и довольно зажмурился. Хорошо! Дорога, лето, и еще ему скоро исполнится двадцать один год, а значит, он станет взрослым по-настоящему. Можно будет открыто наниматься в охрану, в войско — на любую службу. А уж мечом Клим владел для своих лет… ну, скажем так: недурно. Чем заслуженно гордился.

Через два дня, когда солнце застыло в зените, Клим медленно поднял голову и заслонился ладонью от нестерпимо яркого света.