— Понятно, — сказал он некоторое время спустя. — Они долго следовали за нами. А перед бурей прятались от людей Миина. Значит, с Миином стоит поговорить.

Даан переглянулся с Ихо. То, что Матурана прочел на песке, для них осталось тайной за семью печатями. Поражаться способностям чужеземца уже не было сил. И ведь он ровесник и монахам, и Ихо, а насколько больше знает об окружающем мире! И это он еще в чужой земле. А дома? — тут же возникал невольный вопрос. У себя дома он наверняка чувствует себя еще увереннее…

Спустя час или полтора их окликнули. Матурана петлял по степи, словно кого-то выискивал. Собственно, Даан сразу понял, что он ищет того самого Миина Кана. Или его подручных.

Перед путниками словно из-под земли возникли трое закутанных в такие же, как и у пустынников, балахоны, только не серые, а буро-зеленые. Рук их, скрытых под одеждой, Даан не разглядел, но не сомневался, что каждый сжимает какое-нибудь оружие.

Матурана заговорил с ними на полупонятном диалекте, то и дело вкрапляя целые реплики из жаргона столичной шпаны. Даан понимал его плохо; Ихо — с пятого на десятое. Но общий смысл Ихо все же уловил.

— Они знают о нападении, — шепнул он Даану. — Спрашивают, много ли наших погибло.

Даан исподлобья взглянул на Ихо, словно удивлялся, что тот понимает странно исковерканные фразы.

— Требуют доплатить за охрану… — продолжал переводить Ихо.

Матурана спокойно возразил, а когда один из троих потянул из складок балахона меч, добавил короткую хлесткую фразу. Вспыльчивый обернулся и свистнул; появился четвертый, ведя под уздцы низкорослых мохноногих лошадок. Матурана и двое степняков вскочили в кожаные седла, причем островитянин скользнул на круп лошадки так ловко, что невольно подумалось, будто он всю жизнь только и занимался, что шатался верхом по окрестным степям.

— Я к Миину загляну, — негромко сказал он Даану. — Вернусь затемно. Передай Ману, что все будет улажено. Караван во-он там, держите закат за правым плечом и скоро выйдете.

— Удачи, — спокойно пожелал Даан и направился к каравану. Здесь не задают лишних вопросов и ничему не удивляются — понял он. Ихо молча последовал за ним. Он ведь тоже был из понятливых.

Кольцо повозок они разглядели вдали, когда начали сгущаться сумерки.

3

Матурана вернулся ночью. Малая луна отсветила свое и склонилась к югу; а над Миром вставала большая, желтая, как сыр, в ноздреватых разводах пятен.

Вернулся он не один, а в окружении дюжины диковатого вида степняков-подручных Миина Кана. Ни на кого не глядя, все соскочили с коней и направились к повозке вена. Даан заметил, что у Матураны руки схвачены за спиной жгутом из жил быка-сона. Как чужеземец умудрялся при этом скакать на коне и не падать — осталось загадкой. Лицо у него хранило печать безразличия, но Даан сразу понял — произошло нечто непредвиденное.

Буквально через несколько минут у повозки Поона возник запыхавшийся страж:

— Даан Геш, Су То и Тин Пи — немедленно к вену!

Монахи переглянулись, а начальник легкой стражи недовольно нахмурился:

— С каких это пор моими людьми распоряжается вен? Его дело — вести караван.

Страж виновато развел руками:

— Что-то стряслось, не иначе, Высший. Эти, — он недовольно повел бровями в сторону центральных повозок, — в балахонах, оружием так и бряцают…

Поон не ответил, просто выскочил в темноту южной ночи вместе с троицей. Звезды тускло мерцали на угольном развороте неба, их свет скрадывался желтым сиянием большой луны. Меж стоящих кольцом повозок шелестели, пожирая высохшую траву, костры, вокруг которых расселся караванный люд.