— Гляди ты! — покачал головой Сириан. — И у них такие чужаки… Хо, да они еще и знакомы! Великие Кондотьеры! Что творится на наших землях?

— Эй, а я тебя знаю! — радостно заорал Хокан. — Ты — Вишена Пожарский, верно?

Поморщившись, словно девица от крепкого словца, Сириан заговорил с предводителем эльфов, предоставив Вишене беседовать с Хоканом без помех.

— За нами идет еще один отряд, в нем твой друг Славута! — сияя, словно начищенный перед турниром меч, сообщил Хокан. — Мы уж отчаялись тебя искать по Иллурии!

«Ну вот. Первое полезное знание — эта страна зовется Иллурия», — подумал Вишена непонятно к чему. Чувствовать себя ничего не разумеющим остолопом было очень неприятно.

— Сейчас мы спешим, но как орков вышибем из Хируэта, наверное, будет совет в Храме Ветров. Там соберутся почти все.

Эльфы и впрямь спешили: Сириан лишь коротко переговорил с их предводителем. Вскинув руки в приветственном жесте, лучники в коричнево-зеленых куртках зашагали на восток, к виднеющимся на самом горизонте холмам.

Почему-то Вишене показалось, что горизонт в Иллурии куда дальше, чем в его родном Мире.

Он глядел на проходящих мимо эльфов, стройных, черноволосых и большеглазых. У некоторых из-под кожаных беретов выглядывали заостренные уши, а пальцы на руках у них были длиннее и тоньше, чем у людей. Но больше всего поражали их глаза — огромные по человеческим меркам, с косым разрезом, бледно-голубые или травянисто-зеленые, с горизонтальным щелевидным зрачком.

Песиголовцы, замыкавшие шествие, обменялись с Урхоном и Гархом рычащим кличем.

— Эх, подоспели бы они чуть пораньше, — с досадой сказал Сириан, провожая процессию взглядом. — На Хируэт пошли, это за во-он той грядой.

Он указал на темнеющие вдали горы.

— Видно, решили выбить орков из Восточного Суладора. Давно пора…

Они вернулись в замок. Сириан сказал, что из Троя и Суури вышла подмога, значит — будет конница и это хорошо. Вишена только хлопал глазами, слушая объяснения Сириана.

Второй отряд эльфов появился под вечер. Вернее, появились трое — два лучника и Славута-дрегович, а эльфы решили заночевать в соседнем леске. Вишена был несказанно рад встретить побратима и чуял, что грядет бессонная за разговорами ночь. Лучники коротко перемолвились с Сирианом и собрались на стоянку; Вишена намерился пойти туда же, чем немало удивил вожака белых. Впрочем, тот начал понемногу привыкать к странному кондотьеру — сражается на славу, и ладно. Лишь бы в бою не подводил.

Гарх и Урхон увязались за Вишеной, едва прознали, что с эльфами выступили и песиголовцы.

Лучники чувствовали себя в лесу, словно дома. Вишена сразу это понял: рядом с ними даже деревья вроде бы выглядели свежее. На стоянке горел костер, совсем не давая дыма, готовилась какая-то снедь. Чуть в стороне на корточках сидели песиголовцы; при виде Урхона с Гархом они вскочили и принялись гортанно завывать: ни дать, ни взять — деревенские псы, встречающие собрата с охоты.

Пока шли, Славута все поглаживал верную свою секиру и довольно щурился. Вишена порывался задавать вопросы, но побратим отмахивался: «сейчас» да «сейчас». Он почему-то решил, что Пожарского нужно сначала накормить.

Еда у эльфов оказалась вкусной и сытной — что-то вроде мясного пирога с кореньями и грибами. А вот питье Вишену поставило в тупик: с виду — вода-водой, а на вкус — сладковатое, чуть терпкое. Как выпьешь, будто жидкий огонь по жилам разливается, усталость снимает вовсе.

Еще как следует не дожевав, Вишена пихнул дреговича локтем:

— Ну, будет томить, рассказывай. У меня с утра голова пухнет — не понимаю ни синь пороха…

— Когда ты пришел? — спросил Славута вместо ответа.