А если кто-то и ухитрился спрятать здесь аппаратуру, то где следы? Или он воспользовался ковром-самолетом? Тонкий слой рыхлого свежевыпавшего снега поверх наста – даже птичьих цепочек не разглядеть, куда ни посмотри. То есть о дрессированных канарейках, мастерски размещающих шпионские камеры, не может быть и речи. Пройди кто-то покрупнее здесь до снегопада, повредил бы наст, выдав свою деятельность многочисленными неровностями, оставшимися там, где ступали его ноги.

И вообще – все эти мысли полный бред.

Но ведь как-то объяснять надо…

И куда пропала Леночка?..

Глупо, но почему-то захотелось кофе. А еще стало страшно. Страшно, что сойдет с ума или уже сошел. В столь непонятную ситуацию Рогов попал впервые.

– Без камер кино не снять, – заявил он.

Звук собственного голоса подействовал странно: противоречивые и панические мысли покинули многострадальную голову, и, анализируя изрядно отступившую боль, Рогов заподозрил, что именно из-за нее он мыслит и действует не всегда адекватно. Ведь до сих пор проблем по этой части у него не случалось.

Зачерпнул снега, натер виски (а вдруг поможет?), продолжил движение. Вскоре, оценив расстояние, остановился, прижал рупором ладони к лицу, прокричал:

– Эй! Народ! Слышите меня?!

Народ услышал. Дружно остановившись, завертели головами в разные стороны, что Рогова слегка удивило: похоже, у них проблемы с определением направления на источники звуков. Сколько сейчас между ними? Двести метров? Вряд ли намного больше. Хотя крутизна склона может обманывать взгляд. Да и не стоит забывать о проблемах с головой. Ну уж не километр точно, а он орал так, что и дальше должны услышать. Никакого другого шума ведь нет, даже ветер не задувает.

Один из незнакомцев наконец заметил Рогова, замахал руками, закричал в ответ:

– Стойте! Стойте! Мы к вам! Пожалуйста, подождите!

– Стою! – легко согласился Рогов.

Бродить по снегу в легких туфлях не самое приятное занятие, так что предложение полезное.

Семерка продолжила подъем куда шустрее, чем прежде, а тот, кто ответил, при этом не умолкал:

– Очень хорошо, что вы здесь! Мы уже не знаем, что и думать! Тут просто кошмар! Там, внизу, люди остались! Двое мертвых, а один очень плох и не может идти! Мы боялись его тронуть, оставили на месте, он может быстро замерзнуть! Надо поскорее вернуться по нашим следам, пока не поздно! Послать кого-нибудь к нему!

Настроение у Рогова и без того было не фонтан, а с каждым словом ухудшалось все сильнее и сильнее. Он не ошибся – эти люди в таком же непонятном положении и к тому же наивно надеются на его помощь. У них явные проблемы с восприятием действительности. И полное отсутствие способности анализа обстановки. Ведь одежду разглядеть нетрудно, а одного этого достаточно для правильных выводов. Но они ничего не осознавали, перли вверх радостно, с искренней надеждой на ценный приз, ждущий на финише.

Как ослы с привязанной перед носом морковкой.

Что-то в окружающем мире льда и снега начало меняться. Звук – в безмолвии холода зародился звук. Или даже не звук, а вибрация на грани слышимости.