— А это что такое? — скривился Рыков.

— Белые розы — любимые цветы Алены, — спокойно ответил Щукин, перехватывая благодарный взгляд общей подруги.

— Слушай, Щука, подарил цветы и свободен, — Рыков толкнул конкурента плечом.

— Как свободный человек я имею право быть здесь, — парировал Щукин и сел за стол напротив Алены. Он всегда выбирал место, чтобы удобнее смотреть в глаза.

Рыков сел между ними. Это было в его стиле: поближе к девушке, поближе к ее коленям, до которых можно дотянуться рукой. Алена молчала, потупив взгляд. А мужчины уже сцепились не только на словах. Рыков заметил, что столик сервирован на двоих, и стал перетаскивать приборы от Романа к себе. Щукин дал ему по рукам, тот ответил, ваза с цветами грохнулась на стол, разбив тарелку.

В наступившей тишине Алена встала из-за стола, взяла единственную не намокшую розу и вышла из кафе. Щукин бросил тысячную купюру на стол и поспешил за ней. Рыков осадил грозным взглядом пытавшуюся возмутиться официантку и вразвалочку прошел между столиками.

Первым догнал Ланскую Щукин. Он уже понял, что девушка расстроена не ссорой в кафе, а чем-то более важным.

— Алена, что случилось? На тебе лица нет.

Та не ответила.

— Это все из-за него, Щука задел вазу, — оправдывался подбежавший Рыков.

Алена продолжала идти молча, скорбно глядя под ноги. Соперники семенили по обеим сторонам от красавицы, не смея ее коснуться. Ланская свернула в родной двор. Она специально назначила встречу в районе, где прошли их школьные годы. Пройдя на заснеженную детскую площадку, Алена воткнула белую розу в сугроб и села на старые качели. Щукин встал напротив, Рыков рядом, вцепившись в дужку качелей.

— Меня подло обманул нехороший человек, — произнесла Ланская первую фразу за вечер.

— Кто? Только покажи, — сжал кулаки Рыков.

— Что значит «обманул»? — уточнил более спокойный Щукин.

— Обольстил, поигрался и предал, — горечь в голосе, несомненно, удалась.

— Обольстил? — выдохнул общую боль Щукин.

Оба знали, что у Алены есть другие мужчины, но она никогда вот так прямо не говорила о них.

— И ты называешь его нехорошим. Кто этот гад? Я его покалечу!

— Гоша Чантурия, режиссер. Пообещал главную роль в фильме, сказал, если я буду стараться… В постели с ним… И обманул. — Алена хлюпнула носом и зарыдала, закрыв лицо руками.

Рука Рыкова дрогнула, железные качели сдвинулись, издав ноющий писк. Несколько минут тянулось тяжкое молчание. Затем Алена открыла заплаканные глаза, вытерлась салфеткой. Мужские сердца разрывались от боли и сочувствия.

— Вы отомстите за меня?

— Я изобью его, сломаю нос и ребра. Как скажешь, так и покалечу, — запальчиво поклялся Рыков.

Алена выразила недовольство:

— Нет, мы не школьники. Синяки заживут, кости срастутся. Наказать надо по-другому.

— Он унизил тебя, мы должны унизить его, — предположил Щукин.

— Мне сейчас плохо, ему должно стать еще хуже. Я знаю, как это сделать.

Верные поклонники во все глаза смотрели на девушку, ожидая продолжения. Она показала фотографии в телефоне.

— Чантурия-младший из семьи прославленного режиссера. А это его мать, актриса Валентина Морозова.

— Фотки старые, — недоумевал Рыков.

— Смотри на ее украшения. Здесь и здесь. — Ланская укрупняла фрагменты кадров. — Вот еще. Кулоны, серьги, кольца — это настоящие бриллианты и изумруды. Драгоценности хранятся в их квартире, в сейфе с кодовым замком.