Анна почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Кто была та женщина, которую описал прокурор, эта хладнокровная убийца? И как кто-то мог так подумать об Анне?

Когда наступила очередь защиты, Ронда поднялась со своего места.

— Ваша честь, нет ни одного доказательства тому, что мисс Винченси была в ту ночь возле дома своей сестры; нет свидетелей, подтверждающих это, есть только необоснованные косвенные улики. Легко указывать пальцем на женщину, чьим единственным преступлением является возможность беспрепятственного доступа к сестре. Давайте посмотрим правде в глаза: Анна — беззащитна, в нее легче всего попасть, — или правильнее назвать ее синицей в руке? — Ронда бросила насмешливый взгляд на Шувальтера. — Моника Винсент мертва, это так. Но моя клиентка ее не убивала. Не делайте ее еще одной жертвой этой ужасной трагедии.

Лицо судьи Кортрайта не выражало ничего, кроме недовольства ходом процесса. Но как бы он ни хотел, чтобы его язва принадлежала кому-то другому, он не мог изменить обстоятельства.

— Мисс Толтри, мистер Шувальтер, позвольте напомнить вам, что это предварительное слушание, а не судебный процесс, поэтому избавьте меня от излишней театральности, — предупредил судья перед тем как сообщить, на какие доказательства и показания он позволит ссылаться.

Судебный процесс все-таки состоится; теперь Анна была в этом почти уверена. А что потом? Перед глазами поплыли видения: изоляторы, татуированные сокамерницы, высокие стены с колючей проволокой. В замешательстве она оглянулась через плечо и поймала взгляд Марка, сидевшего в первом ряду рядом с Лаурой. Он не улыбался и не шептал слова ободрения; он просто смотрел на Анну. Его голубые глаза сфокусировались на ней с постоянством сигнального маяка. «Я здесь, с тобой, — говорили они, — и я буду с тобой завтра, послезавтра и всегда».

Анна почувствовала, как напряжение отпускает ее. Что бы ни случилось, она была счастлива. Впервые в жизни Анна знала, что значит засыпать в объятиях человека, обожающего и оберегающего ее, как лесополоса защищает верхний слой грунта от разрушения.

Детектив Берч, похожий на разъяренного быка, был первым свидетелем обвинения. Он предоставил снимки с места преступления, анализ отпечатков пальцев, а также впечатления, полученные им в доме, где произошло убийство, и еще электронные письма, изъятые из компьютеров Моники и Анны. Но хуже всего были результаты ДНК-экспертизы.

Следом за Берчем, чтобы прокомментировать эти результаты, был вызван эксперт — костлявый седой человек с козлиной бородкой, напомнивший Анне полковника Сэндерса после жесткой диеты. Судя по той резвости, с которой он ринулся к трибуне, и дружескому кивку, которым он приветствовал Шувальтера и его помощников, свидетель явно не был чужим человеком в зале суда.

— Доктор, назовите свое полное имя, — сказал Шувальтер, когда свидетеля привели к присяге.

Мужчина наклонился к микрофону и глубоким голосом, не соответствующим его внешнему виду, выкрикнул:

— Орин Уэбб.

— Кто вы по профессии?

— Я судебный эксперт.

— Как давно вы работаете в этой области?

— Немногим более тридцати лет.

Шувальтер повернулся к судье.

— Ваша честь, я хотел бы предложить доктора Уэбба в качестве свидетеля как эксперта в сфере анализа ДНК.

Судья оперся подбородком на согнутые в локтях руки.

— У вас есть возражения, мисс Толтри?

— Никаких — свидетель, по всей видимости, достаточно квалифицирован.

В голосе Ронды слышались почти что веселые нотки.