— Вы, должно быть, Анна. Я Салли. — Словно в Америке был хоть один человек, который не знал, кто она такая; возможно, карьера Салли уже шла на спад, но в свои лучшие годы она рекламировала все — от бумажных полотенец до зубной пасты. Она протянула Анне пухлую руку, на которой сияло кольцо с изумрудом такого же размера, как оливка в ее мартини.

— Должна признать, вы потрясающе выглядите в этом платье. Вы всех нас пристыдили. — Это прозвучало довольно искренне, но Анна только пробормотала что-то неразборчиво и сбежала к бару, отворачивая пылающее лицо.

Самым ужасным было то, что ее подставили. Но разве она не сама клюнула на эту удочку? Она, которая лучше всех на свете должна была знать, на что способна Моника. На краткий миг Анна позволила себе поверить, что за взбалмошным поведением ее сестры скрывается настоящая Моника с добрым сердцем, но теперь Анна не могла отрицать правду: ее сестра была чудовищем в человеческом обличье.

Она кое-как продержалась остаток вечера. Помогли несколько бокалов шампанского, выпитые залпом, а также внимание, которое ей оказывали некоторые мужчины, в особенности Рик Раше, сексуальный блондин из сериала «Спасатели Малибу». Но все это время Анна чувствовала себя белой вороной. Больше всего она хотела оказаться дома в своей постели и обнять Бутса. Завтра она убьет Монику. Но сейчас она была слишком несчастна.

На следующее утро Анна приехала на работу с головной болью и с твердой уверенностью в том, что с нее хватит. На этот раз не будет заготовленных речей, и Анна не станет ждать, пока подыщет себе новую работу. Она сразу же объявит о том, что увольняется.

Анна обнаружила сестру на веранде. Та сидела, положив ноги на диван. Ее волосы пылали в солнечных лучах, струившихся через ряд французских окон с видом на розарий. Моника читала утреннюю газету и попивала эспрессо. Одетая в шелковое кимоно, гармонировавшее с ее алыми ногтями, она больше не напоминала добрую фею, а скорее походила на Круэллу Де Виль.

— Ты вчера хорошо повеселилась? — Моника едва взглянула на сестру, что еще больше разозлило Анну Когда она не ответила, Моника весело продолжила: — Я уверена, что ты была царицей бала. Рик Раше глаз с тебя не сводил.

— Неудивительно. Я была как бельмо на глазу, — холодно сказала Анна.

— Забавно. Я всегда считала, что он гей. — Моника положила газету, невинно улыбаясь.

Анна внимательно посмотрела на сестру.

— Это бессмысленно, Моника. Я обо всем догадалась.

— Ага, кто у нас сегодня утром встал не с той ноги? — шутливо проворчала она, задорно рассмеявшись и с музыкальным звоном ставя свою маленькую чашку на блюдце. — Не срывайся на мне из-за того, что вчера слишком много выпила.

— Ты прекрасно знаешь, почему я так расстроена.

— Разве? Ну, попробую угадать. Должно быть, потому, что я подарила тебе сногсшибательное платье и пригласила на вечеринку, где мужчины, о которых большинство женщин могут только мечтать, липли к тебе, как мухи к меду, — голос Моники был полон сладкого сарказма. — Мне жаль, что я обидела тебя. В следующий раз, когда во мне проснется желание сделать что-нибудь хорошее, я подарю что-нибудь Армии спасения.

— Перестань притворяться; я на это не куплюсь. — Если Моника думала, что снова сможет запугать или обмануть Анну, то это происходило потому, что она видела только внешние изменения, происшедшие с сестрой. — Ты специально меня подставила. Ты хотела, чтобы я выглядела как смешная маленькая провинциалка. Даже если бы я была голая, я не чувствовала бы себя более жалкой.