Блондинка уже приближалась к месту парковки, когда Финч из последних сил вырвалась вперед. Она уже была достаточно близко, чтобы увидеть темные пятна пота у женщины под мышками и плечи, трясущиеся под мятой джинсовой рубашкой. Она догнала ее и схватила за локоть. Последовало недовольное рычание, после чего они обе свалились на траву.

— Какого черта? Отвали от меня! — заорала женщина, пытаясь освободиться. Финч уселась на нее, придавив к земле приемом, которому ее научил Томми О’Брайен. Осмотревшись по сторонам, девочка увидела несколько раскрытых от удивления ртов, ошеломленных глаз и мини-камер, направленных на нее, словно ружья расстрельной команды. Она заметила куклу Барби и ее спутника Кена. Затем Анна, разгоряченная бегом и задыхающаяся, пробилась сквозь толпу. Кристэл перестала сопротивляться и сдалась на милость победителей.

Копы подняли Кристэл и Финч на ноги, и пока мини-камеры жужжали, записывая каждый фрагмент, которые в ближайшие дни будут звучать в эфире так же часто, как Клинтон, отрицающий какую-либо связь с Моникой Левински, блондинка подняла перекошенное лицо, к которому прилипли травинки, и завопила:

— Я этого не делала! Клянусь, это не я!

Глава шестнадцатая

Вскоре после того как Кристэл допросили, история прояснилась. Она рассказала о том, как взобралась под покровом ночи по стене в «ЛореиЛинда», и о шоке, который испытала, когда увидела, как Моника упала в бассейн. Она не пошла в полицию, объясняла Кристэл, потому что копы нашли бы способ повесить все это на нее или, по меньшей мере, арестовали бы ее за то, что она нарушила правила во время условного освобождения. И что тогда было бы с ее детьми?

Ронда нашла ей адвоката, своего старого друга, бывшего окружного прокурора из офиса в Вентуре, который начал строить свою защиту на чистосердечном раскаянии. На время следствия Кристэл была отпущена под залог.

Когда повторно собралось предварительное слушание, Ронда предложила закрыть дело. И выслушав свидетельские показания Кристэл, которые не вызывали сомнения из-за ее нежелания выступать, судья Кортрайт установил, что сомневается в том, «было ли вообще осуществлено преступление».

Прокурор не согласился отказаться от обвинений и на пресс-конференции, состоявшейся на ступенях суда, торжественно пообещал сделать все возможное, чтобы Анна предстала перед судом. Ронда проигнорировала угрозу, сказав, что прокурор не рискнет снова поставить себя в глупое положение накануне перевыборов.

Анна понимала, что она должна радоваться, но она была слишком потрясена, чтобы что-нибудь чувствовать. Несколько дней она ходила сама не своя, едва замечая репортеров, которые бегали за ней по пятам, умоляя прокомментировать ситуацию. Потом, так же быстро, как и налетела, стая саранчи помчалась дальше: пятнадцать минут славы Анны закончились. Казалось, что единственные, кто жалел об этом, — это владельцы магазинов, чьи кассы несколько недель беспрерывно звенели. Мирна Макбрайд предоставила отчет о самых высоких за все время продажах, и ее конкурент, книжный магазин ее бывшего мужа, находившийся на другой стороне улицы, получил такой же доход. В кафе «Блу Мун» на углу ДеЛаРосы на заработанные деньги снаружи установили новый тент и оцинкованные решетки, а Хайер Граунд покинул больше не существующий галантерейный магазин по соседству — к великой радости любителей кофе, которым было тесно в маленьком кафе, в то время как «Ингерсолл» был засыпан почтовыми заказами от тех, кто пристрастился к их фирменным блюдам — приготовленным по старинным рецептам жареным пирожкам и слоеным рулетам.