Койн начал кнопку на секундомере.

– И… готово, – объявил он. – Семь минут, пятьдесят восемь секунд. Молодцы.

Начальник тюрьмы махнул рукою в сторону стены.

– По этим телефонам можно напрямую связаться с губернатором и генпрокурором. Председатель Управления исполнения наказаний позвонит туда перед самым началом, чтобы убедиться, что казнь не отложена и не отменена. Затем он поднимется на платформу и сделает официальное заявление. Когда он уйдет, поднимусь я. Зачитаю постановление суда и спрошу, что осужденный хочет сказать напоследок. Как только он договорит, я сойду с платформы. И как только я пересеку эту желтую черту, верхняя часть занавеса опустится, а вы зафиксируете тело осужденного. Я сейчас не буду опускать занавес, но давайте все же попробуем.

Они надели белый капюшон на голову худощавому офицеру и зафиксировали у него на шее петлю. Грубого ворса, с вплетениями кожаных шнурков, она сейчас не стягивалась в настоящий узел, а лишь провисала сквозь медное колечко.

– Длина падения – семь футов семь дюймов, – пояснил Койн, когда они закончили. – Таков стандарт для мужчины весом в сто двадцать шесть фунтов. Видите эту скобку? Ее можно регулировать. Вот эта золотая пометка поставлена на нужном уровне. Во время настоящей казни вы трое – Хьюз, Хатчинс и Гринвальд – будете находиться в комнате справа. Вас приведут на несколько часов раньше, чтобы никто не видел, как вы входите в шатер. У каждого будет кнопка. Как только я войду в аппаратную и закрою за собой дверь, вы нажмете на эти кнопки. Но люк на эшафоте автоматически открывает только одна, другие две – фальшивки. В какой из трех сработает сигнал, случайным образом определит компьютер.

Один из офицеров перебил его:

– А если осужденный не сможет стоять?

– На этот случай у нас заготовлена специальная растяжка. Если он не сможет идти, его привяжут к ней и привезут на коляске.

Они все называли его просто «заключенный», как будто не знали, кто доживает свои последние двадцать четыре часа. Но я-то понимал, что им всем не хватало храбрости назвать Шэя по имени. Назвав его по имени, они станут соучастниками убийства – того самого преступления, за которое он должен быть вскоре повешен.

Койн повернулся ко второй кабине.

– Ну как там? Годится?

Дверь отворилась, и оттуда вышел еще один мужчина. Он положил руку на плечо поддельному осужденному.

– Прошу прощения, – сказал он, и я сразу же его узнал. Это был англичанин, которого я встретил у Мэгги, ворвавшись к ней, чтобы сообщить о невиновности Шэя. Галлахер, вот как его зовут. Он взял петлю и поправил на шее щуплого офицера, но на этот раз затянул узел прямо над левым ухом.

– Видите? Обязательно убедитесь, что узел находится здесь, а не у основания черепа. Раздробить шейные позвонки и сломать хребет должна сила падения, скомбинированная с правильным расположением узла.

Койн снова обратился к своим подчиненным:

– Суд постановил признать мозговую смерть на основании измеренного падения и по факту прекращения дыхания. Как только врач подаст знак, опустится нижняя половина занавеса и тело тут же упадет. Важно помнить, что на этом падении ваша работа не заканчивается. – Он обернулся к врачу: – А что дальше?

– Мы сделаем интубацию, чтобы сохранить сердце и прочие органы. После этого я просканирую перфузию мозга, чтобы окончательно подтвердить смерть мозга, и тело нужно будет убрать.

– Когда придут представители следственной части, тело будет передано медикам. Их белый микроавтобус безо всяких отметин будет стоять за шатром, – сказал начальник тюрьмы.