Еще через неделю в камере объявился конвой, и меня вынесли в душевую. Там немного обмыли, воняло от меня, как от помойной ямы, а затем доставили в лазарет. Осматривали долго, тело – сплошной синяк. Сломаны рука и нога, отбиты внутренности. Как челюсть не сломали, не знаю, зубов почти нет, нос на боку, ухо чуть не оторвано. Я только у врача и смог наконец, одним глазом, второй был намертво заплывшим, взглянуть на себя в зеркало.

– Это кто его так? – услышал я рядом голос.

– Начальник Могилевского отдела СМЕРШ.

– Это тот, что немцем оказался?

– Так точно, – ответили вопрошающему.

– Я говорил мясникам, что он враг, так они не слушали, – прошипел я. Слова дались с таким трудом, что даже заскрипел от боли. Что, еще и в горле болит?

– Смотри-ка, говорит! – удивились присутствующие.

– Дело его где?

– Я не знаю, товарищ майор, у меня в лазарете его точно нет, – хмыкнул доктор. Ну а кто еще будет осматривать раны в тюрьме?

– Ясно, пойду поищу.

Обратно в камеру меня пока не уводили, точнее не уносили, положили на кушетку. Врач наложил три гипса, оказалось, еще были сломаны три пальца на правой руке, да так и оставили.

Через какое-то время заявился майор, что заинтересовался моим делом.

– Доктор, он может говорить?

– Думаю, попытаться можно. Правда, понять его будет трудно. Это даже не из-за ран на теле, а их много, просто у него зубов почти нет и язык прокушен в нескольких местах.

– Ты Морозов, ведь так?

Я кивнул.

– Зачем своего застрелил? – с интересом продолжил следак.

– Он был предателем, – выдохнул я так тихо, что меня едва расслышали.

– Как интересно! Чего-то все у тебя что ни человек, то шпион или предатель.

– Да, много этих гнид развелось, – я закашлял. Вместе с кашлем летели слюни и кровь. – А то ты сам не знаешь? Мне ли рассказывать о предателях?

– Откуда ты прибыл в Могилев? – новый вопрос заставил меня попытаться поднять голову.

– Из Москвы… – выдавил я.

– Так уж и из Москвы? – надо отдать должное, что на этот раз попался нормальный следак. Спрашивал он хоть и ехидно, но без злобы.

– Уж как есть.

– Значит, то, что убил бойца, отрицать не станешь?

– Я, – прошипел я в ответ, – убил предателя. Если бы можно было, сделал бы это вновь.

– Экий ты кровожадный, – улыбнулся следак. – И что мне с тобой делать? Доказать, что ты кого-то убил, я не могу, навели справки, нет свидетелей. Но ты сам говоришь, что сделал это…

– Достаточно просто поступить по инструкции и связаться с моим непосредственным командиром…

– Так тебя и метелил тут твой же командир, – усмехнулся вновь следак.

– Это говно мне не командир. Мой непосредственный начальник – полковник СМЕРШ Левитин. Свяжитесь с четвертым управлением и сообщите обо мне, все ваши затруднения, думаю, сразу исчезнут.

– Не очень ли высокого мнения ты о себе, капитан? – посуровел следак, но было видно, что он колеблется и ему явно интересно.

– В самый раз, – выдохнул я и поник. Сил не было. Меня еще пытались о чем-то спрашивать, но отвечать не мог, иссяк.

Пробуждение утром, по прошествии нескольких дней, было чудесным.