– Мельник, твою мать, заткнись уже, а! – рявкнул было я, и кашель скрутил меня в дугу.

– Ну, – задумчиво произнес Валера, – рана, конечно, большая, но, думаю, не опасная. А повидал уже всякого, так, командир? – Я в это время сплюнул тягучей слюной и кивнул, а Веревкин продолжил: – Тут площадь раны большая, но сама она не глубокая. Если бы глубже чуток, он бы уже не кричал.

– Так чего я, жить-то буду? – спросил вдруг успокоившийся Олег.

– Да будешь, куда ты на фиг денешься. Ты вот что, по нужде не хочешь?

– Чего? – удивился Мельник. Казалось, вопрос был не в тему. Но я сразу понял. Мы еще тогда с Валеркой через такое прошли, когда впервые по лесам блуждали.

– На тряпку помочись и приложи, а я перебинтую. Правда, нечем…

– Возьми у меня кусок рубахи, – сказал вдруг вернувшийся после облегчения рядовой Матросов. С этими словами он задрал гимнастерку и оторвал подол своего нательного.

Валерка распустил этот кусок на лоскуты, делая подобие бинта, и скрутил их в рулончик. Так удобнее потом бинтовать. С помощью двух бойцов Олег встал, но было видно, что и сам бы справился. Его, конечно, мотало еще как, но держался. Если судить по словам Валерки, то там больше контузия виновата. Ранение оказалось скальпированием, содрало здорово кожу с головы, ну, может, чуток глубже. Рана была обширной, поэтому и крови много.

Олег закончил с пропитыванием тряпки самым лучшим антисептиком и сам же приложил последнюю к ране. Валерке даже поправлять не пришлось. Брезгливости не было у нас, здесь не до нее. Веревкин был опытный в ранах, да и в школе его немного натаскали, видя то, что парня не пугают раны. Аккуратно забинтовав голову Олегу, он перешел ко мне.

– Надо смотреть, командир, как хочешь, иначе… – Что иначе, я понимал. Сепсис, гангрена и прочие радости воспалившейся раны.

– А толку-то? Все равно инструмента нет, чем доставать, даже если и нащупаешь? – передернулся я.

– Там видно будет, – многозначительно произнес мой товарищ. – К немцам надо…

– Чего? – возмутился Олег.

– Помнишь, старшой, как нам здорово их аптечки помогали?

Я кивнул.

– Да где их тут брать? Немцев много, вам одним с Лешкой не справиться. Но вот валить отсюда нужно, это точно. Лес тут редкий, это не в Белоруссии. Обложить нас, как два пальца…

– Немчура не сунется в болото, хоть оно и небольшое на самом деле, – заикнулся Валера.

– Валер, да им это и не нужно, – я поднял глаза к небу, – с голоду помирать начнем, сами выйдем.

– Я найду чего-нибудь… – уверенно заявил Веревкин.

– Да я не сомневаюсь. Только поймают тебя, и баста.

Это было правдой. У партизан всегда львиная доля времени уходит на поиски еды. Питаться ведь нужно каждый день, а где ты в лесу еду возьмешь, скажем, зимой? Вот-вот. Сейчас хоть и не зима, май стоит во всей красе, но от этого не легче. Идея у меня была, конечно, но она настолько авантюрная, что боюсь ее даже озвучивать. Вдруг ребята не поймут, что тогда?

– Командир, в санбат надо, если выжить хочешь! – тихо сказал Олег. Я его понимаю, он и сам хочет скорее к врачам, жить-то хочется.

– Выход только один… – начал я издалека.

– И какой? Немцам сдаться? Будут они нас лечить, ага, петлей, ну, или пулей! – фыркнул Мельник.

– Почему сразу сдаться? – делано удивился я. – Может, вспомним прошлое?

– Как это? – встрял в разговор Валерка.