– Вы, идиоты, сначала кричите, а потом стреляйте! Суки, своих же крошите!

Наступила долгая пауза, тишина стояла такая, аж в ушах звенит.

– Что делать будем? – тихо спросила Аленка.

– Надо фрицев посмотреть, не дай бог этим долбаным стрелкам убить кого-нибудь. Зубами порву.

– Иди, я посмотрю.

– Да чего ты тут увидишь? Сейчас, наверное, к нам выйдут.

Я немного ошибся. Донесся новый призыв:

– Сдавайтесь, оружие на землю, кто шевельнется, положим на месте!

– Ну так подходи, мил человек, хочу в глаза тебе взглянуть! – выкрикнул я. – Если хоть одна царапина у пленного будет, убью.

– Не пугай, пуганые! – раздался голос совсем близко. Что радовало, с веселой интонацией. Вряд ли это немцы или какие-нибудь «бранденбурговцы». Наши это, партизаны долбаные.

– Встать не можем, ранены, сами виноваты, – сказал я, уже успокаиваясь.

А через пару минут нас окружили бойцы и даже сначала не поняли, где мы сидим. Темно, они кабину и кузов под прицелом держат, а мы-то под машиной. Мы с Аленкой переглянулись, и я брякнул:

– Вот же дурачье, я бы уже половину из вас снял, а вы меня даже не видите. – Партизаны где стояли, там и залегли. – Да вставайте, не собираюсь я стрелять, сказал же, свои!

Встреча на Эльбе… Ну, то есть в лесу, состоялась. Видимо, командиру этого подразделения надоела возня, и он вышел вперед и назвался. Мы ответили, и бойцы тут же подбежали к нам и наставили оружие на наши тушки.

– Кто такие? – голос был требовательным, но не злым.

– Сказал же, свои, – сплюнул я, – разведка…

– Пароль?

– Ага, тебе какой, полугодичной давности сойдет? Нет у нас, ребята, пароля. Ведите в отряд, нам связь нужна. Очень срочно, у нас пленные. Срочно нужен вывоз их к нам в тыл, просто очень срочно.

– Это не тебе решать, – командир, сейчас я его разглядел немного, высокий, в ватнике и шапке, с ППШ в руках, повернулся к своим людям. – Осмотрите кузов.

– Нет, уважаемый, решаю здесь именно я, – я поморщился, – без меня вы ничего тут не тронете. Если не хотите бойцов по округе собирать. Там две гранаты на борту, хрен снимете.

– Давай тогда сам показывай!

– Побежал уже. Вы, гады, чуть нас обоих на тот свет не отправили, подожди, сейчас встану…

Я медленно поднялся, летчица помогла. Боль в руке разгоралась и становилась все сильнее. Рука немела, пальцы почти не слушались. Подойдя к кузову, я аккуратно откинул тент, показывая партизанам фашистов.

– Вот документы, – показал я бумаги фрицев, – только из моих рук. Вы немецкий знаете? Тогда чего ручки тянете? – ехидно издевался я.

– Не умничай, сообразим, – командир отвернулся к своим и отдал какие-то распоряжения.

– Убедились? – вновь подал голос я.

– Ваши документы! – Аленка передала свои, я же стоял не двигаясь.

– А твои, герой? – с ухмылкой посмотрел на меня командир партизан. Молодой, кстати, лет тридцать всего.

– Откуда они у меня? Немецкие есть. Свои настоящие в части.

– Стало быть, ты у немцев служил? – посерьезнел командир. Что непонятно, всегда настораживает.

– Этого вам знать не нужно.