– Вот уж не думал, что тебя может устроить аргумент «так положено», – шутливо поддел жену Михаил.

Вика улыбнулась и в отместку ткнула его локтем в бок.

Ведьмы тем временем уселись за отведенным им столиком. Вокруг них засуетились сразу два официанта. То ли Темные воспользовались заклинанием для привлечения внимания, то ли официанты надеялись получить щедрые чаевые от одиноких и явно богатых туристок… Как бы то ни было, но молодые кубинцы из кожи вон лезли, стараясь им угодить.

Некоторое время Михаил наблюдал за этой картиной, а потом покачал головой.

– Что? – спросила Вика.

– Ничего. Просто… Все никак не могу привыкнуть, что они выглядят совсем как мы. Мне почему-то до сих пор кажется, что Иные должны ну хоть чем-то отличаться от обычных людей. А ведь так, по виду, и не скажешь…

– Я вообще-то тоже Иная, – улыбнулась Вика. – И от обычных людей тоже не отличаюсь.

Михаил перевел взгляд на жену.

– О нет! – совершенно искренне заявил он. – Ты как раз отличаешься! Ты у меня куда замечательнее и привлекательнее и обычных людей, и Иных вместе взятых.

Вика улыбнулась мужу – после стольких лет совместной жизни он по-прежнему умел делать комплименты.

А Михаил вновь перевел взгляд на туристок и нахмурился.

– Выходит, они тоже остановились в этом отеле?

– Скорее всего. А что? – пожала плечами Вика.

– Ну, они же все-таки Темные… – несколько неуверенно протянул муж.

Вика сдержала снисходительную улыбку. Нет, разумеется, моральные принципы и взгляды Темных и Светлых по целому ряду вопросов существенно расходились, но… Михаил рассуждал, как все люди: раз Темные – значит отпетые злодеи, которых хлебом не корми, дай только сотворить какую-нибудь вселенскую гадость. А раз Светлые – то образцовые и безупречные, этакие святоши, никогда не совершающие плохих поступков… А истина, как водится, лежала где-то посередине.

– Да, они Темные, – произнесла она вслух. – Но вот что я тебе скажу: обычные люди ежедневно творят такие поступки, что частенько затмевают любые проделки Темных.

– Все равно никогда не мог этого понять, – упрямо возразил Михаил. – Разве то, что они Темные, не означает, что они как бы по определению… не знаю… плохие, что ли?

– А ты посмотри вон туда, – указала ему Вика в ответ на бар в дальнем углу сада.

За высокой стойкой сидел обожженный солнцем толстый турист с облезающим красным носом, и, тыча в бармена мятой купюрой, пьяно бубнил:

– Эй ты, глупый обезьян, я хочу рому… с коооолой! С кока-колой, и чтоб ты замесил все красиво и чтоб шкворчало, как в рекламе, – а у тебя не шкворчит, и льешь ты мне не колу! Ну, что ты зенки свои пучишь, я ж тебе русским языком говорю, чего хочу, а ты не понимаешь… А зря! Ты должен понимать язык тех, кто тебя кормит! Так что шиш тебе, а не чаевые! – победно завершил он и, помахав купюрой перед носом у бармена, убрал ее к себе в карман.

– Вон он – человек, не Иной. Как по-твоему, какой он? – тихо спросила Вика. – Плохой или хороший?

– Просто пьяный дурак, – мрачно ответил Михаил.

Рядом словно соткался из воздуха официант с тарелками в руках.

– Джамбалайя, – гордо провозгласил он, ставя перед Викой горку яркого риса со специями. – Гумбо! – не менее торжественно сообщил он, водружая перед Михаилом глубокую керамическую миску с супом-рагу из морепродуктов.

А когда на пустующий стул прямо перед официантом плюхнулась Яся, тот опустил перед девочкой тарелку с классическим креольским блюдом – «черненой» рыбой.

– Хм, а ведь это, похоже, наши американские конкуренты из Kola.