|
После слияния европейская часть Московии, примерно в шесть сотен километров, погребена под песками. В этих песках появились жители иного мира, мира разорённого гражданской войной между инквизиторами и паладинами. Эти две многочисленные группы представляют из себя религиозных фанатиков, крайне агрессивных ко всем, кто не относится к их группам. Первые – инквизиторы – носят зелёную форму, поклоняются богу в красной сутане, – он бросил взгляд на Ингу, которая вполне достойно его выдержала, – и сжигают своих пленников заживо на кресте, скармливая их плоть своим бездушным рабам.
– Мерзость какая, – не выдержала Амалия. – Мерзость? – усмехнулся Всеволод. – Нет, ягодки ещё впереди… Вторая группировка – некие паладины. Носят чёрное и поклоняются чёрту. Я не шучу, сам видел это божество, как в нашей библии – с копытами, хвостом, рогами и пятачком вместо носа. Ими предводительствуют милые барышни в специальной энергетической броне, в точно такой же, как на моей спутнице. Они неуязвимы для любого лёгкого и среднего стрелкового оружия. – Он покосился на напрягшихся охранников. – Не дёргайтесь, – попросил Бур, – Инга такой же человек, как и мы, наша соотечественница. Она обладает определённой силой, которая позволяет ей носить броню и пользоваться оружием паломниц. Так вот, эти паломницы пытают людей. И чем больше страданий испытывает жертва, тем сильнее их бог. Мясом жертв, которое мучители срезают во время пыток, они кормят свою армию паладинов и аббатов. Именно они осаждают Климовск. Представьте, что будет с теми, кто попадёт к ним в плен? Амалия вздрогнула. – У вас есть доказательства ваших слов? Всеволод кивнул и, достав маленькую карту памяти, протянул её подошедшему телохранителю. – Поначалу я не знал, что на моей форме установлена мини-камера. Первые дни записаны полностью. Здесь больше девяноста часов. Вы сможете лицезреть начало всего этого кошмара, и паладинов с инквизиторами во всей красе. Примите совет, не ведите с ними никаких переговоров. Увидите таких, как на записи, убивайте сразу. Они не смогут стать вам союзниками, поскольку любой, кто не принадлежит к ним – или ходячий труп, или раб. Люди, которые остались в тех местах, обречены на вымирание, причём очень болезненное. Амалия несколько минут обдумывала услышанное. – Я вам верю, – наконец, произнесла она. – Вы не первый, кто рассказал мне о женщине в подобных тряпочках, которая с особой жестокостью убивает людей. Это произошло месяца два назад. В семистах километрах отсюда стояла ферма, когда мои люди добрались туда, там все уже были мертвы. По виду людей очень долго пытали. В живых остался лишь один мальчишка лет двенадцати. Его стали расспрашивать о том, что здесь случилось. И он рассказал, что это сделала очень красивая девушка в броне из «Линедж 2». Ему, естественно, никто не поверил, подумали, что у паренька поехала крыша на фоне перемещения, мол, может и была баба с садистскими наклонностями, но пытала она людей ради чего-то важного. Теперь всё встало на свои места. – Я так понимаю, ни захватить, ни уничтожить её не удалось? – спросила Инга. Амалия покачала головой. – Мы даже не поверили в подобное. – И конечно, вы не знаете, где она? – подала голос Финка. Амалия снова покачала головой. – Но больше подобного мы не встречали. Эта ферма располагалась очень далеко отсюда, за Старой Москвой. Мы не контролируем те территории. Вполне возможно, эта садистка ещё там. – Они называют себя паломницами, – поправила Поклонную Инга. – Не существенно, – ответила та. – А теперь расскажите мне о вашем пути. |
