Лариса отпустила дверь. Данька вывалился к ней на руки. И в груди что-то шевельнулось – она сгребла его в охапку, посадила на колени и стала успокаивать. Данька прижимался, обнимал… А она его так и не поцеловала, хотя он тыкался носом ей в шею. Не смогла, и все. Гладила по голове, качала на руках, как маленького, но поцеловать не могла себя заставить.

– Правда, – кивала Лариса. Ей становилось страшно от другого. От ощущения, нет, стойкого убеждения, что сломала себе жизнь. Собственными руками. И никто по этим рукам больно не дал, чтобы так не делала. Никто не остановил.

Банальная история. Они вместе работали. Игорь начальником, Лариса – его помощницей. Это был не служебный роман, а служебный секс. Лариса не обольщалась. На работе все знали об их отношениях, но ей было наплевать. Да и Игорю тоже. Кого этим удивишь? Ну, сплетничали в столовой, в курилке…

– Ой, как же можно? Там же ребенок маленький, – говорила пожилая бухгалтерша.

– Да ладно, молодая еще, – отвечала вторая.

– А он-то хорош!

– Мужик, одно слово. Что с него взять?

– Да, ни стыда, ни совести…

– Их дело. Сами разберутся.

Лариса и сама была уверена, что это ненадолго и уж тем более не серьезно. Но как-то на глаза попался календарь, и она застыла – уже три года. Три года она живет с Игорем. Только с ним. И никого другого у нее нет. Да и с ним ничего нет, кроме недолгих, ни к чему не обязывающих, хоть и регулярных встреч. Лариса сидела, смотрела на календарь и думала: пора что-то менять.

– Игорь, мы уже три года встречаемся, – сказала вечером Лариса.

Тот, как ей показалось, тоже не ожидал, что прошло уже столько времени.

– Да, много, – сказал он.

– И что будет дальше?

– А что ты хочешь?

– А что ты можешь предложить?

– Ну, давай жить вместе.

– Давай.

Насчет жить, конечно, было сильно сказано. Игорь просто стал чаще приезжать и чаще оставаться на ночь. Стал чуть более откровенен. Рассказывал ей про Инну, про Илью.

– А Илья появился случайно? – спросила Лариса.

– Ну, можно и так сказать, – ответил Игорь, – мы специально не планировали ребенка, если ты это имеешь в виду.

– А ты с ним возился? Когда он маленьким был?

– Да нет особо. Илюша всегда был «мамин». Сейчас мне кажется, что зря я его так мало видел. Я для него, понимаешь, так, пустой звук.

– Как это?

– Он маленький был ласковый. Нос пытался мне отгрызть, ему нравилось по мне ползать. На шее любил ездить и слюни мне на макушку пускал. А один раз описал. Теперь он большой и меня боится. Два дня назад я решил его утром в садик отвести. Инна плохо себя чувствовала. Он уперся. Стоял и ныл – пойду с мамой, пойду с мамой. Вывел меня из себя. Доведет кого хочет. Конечно, я сорвался. Наорал на него. Что это такое? Потом еще Инна скандалила. Говорит, я его напугал, всю дорогу не мог успокоиться. А в прошлые выходные я решил на пруд его сводить. У нас такой пруд красивый – там утки плавают, а зимой он замерзает и можно на коньках кататься. Я давно там не был. А Илюшка опять расплакался. Оказывается, они с мамой договорились идти белок кормить.

– И куда пошли?

– Естественно, к белкам.

– Илья, пора спать, – говорил Игорь.

– Нет, не пора, мама еще не звала, – отвечал мальчик.