— Я не лесбиянка, — сказала Дэйна так тихо, что сама была не уверена, произнесла ли она это вслух. Опыт подсказывал, что следует втянуть голову в плечи и опустить взгляд, тогда ее скоро оставят в покое. Но какая-то неведомая прежде часть ее существа рвалась ударить, пнуть, укусить, разорвать в клочья эту дрянь, что стояла перед ней.

— Ну-ка, погромче. Нам не слышно.

— Так по кому из нас ты сохнешь?

Снова дружный смех.

Дэйна молчала. Прилив адреналина спал, уступив место привычному страху. Она смотрела на свои башмаки, зная, что через минуту, через две, через час, но все это закончится. Она думала о Лорелл, которой это только предстоит. Как ее защитить? Как оградить сестренку от всего этого дерьма?

— Я спросила, на кого из нас ты запала, лесба?

Дэйна подняла глаза, постаравшись унять дрожь.

Похоже, эта блондинка здесь главная.

— Может, мы ей все нравимся, — хихикнула одна из подружек.

— Никто из вас мне не нравится, — неожиданно для себя ответила Дэйна. — По-моему, вы все отвратительные.

Она задержала дыхание, надеясь, что это поможет скрыть охватившую ее панику. Глаза у всех девчонок как по команде расширились, рты приоткрылись от удивления.

— Вломим ей!

Дэйна кинулась к школьным воротам. В отличие от других девушек, она предпочитала армейские башмаки, а потому на каблуках за ней не угнаться. Да и адреналин прибавил сил.

— Эй, ты, сука драная! — неслось ей вслед. — Мы тебя найдем!

Она все бежала и бежала, мимо заброшенной парковки, через замусоренную школьную территорию, вдоль канала, где они с Максом устроили как-то пикник. Спустившись к воде, она наконец остановилась и согнулась пополам, пытаясь отдышаться.

Злые слезы текли по ее щекам. Как же она их всех ненавидит! Почему они не оставят ее в покое? Она же им ничего не сделала. Дэйна подобрала камень и с силой швырнула, камень звякнул, угодив в старую тележку из супермаркета. Дэйна представила себе, как окунает голову блондинки в грязную воду канала и ждет, пока на поверхность перестанут подниматься пузырьки. Больше всего на свете ей хотелось причинить боль, неважно кому, только бы избавиться от злости и тоски, что скопились внутри.

В школу она решила не возвращаться, вместо этого пойти в хижину Макса. Она знала, что не застанет его там, что ж, подождет. Черкнет эсэмэску, если деньги на телефоне остались. Сегодня у них английский, должны были раздать сочинения. Эти стервы подчинили себе всю ее жизнь: нужно выбирать коридоры, чтобы добраться до класса, не попавшись им на глаза, нужно думать, идти в столовую или сегодня придется прятаться с банкой колы в школьном дворе. И вот теперь из-за этих тварей приходится пропускать единственный любимый предмет.

По мосту загрохотал поезд. Странно, что эта лачуга простояла так долго, от поездов мост так и ходит ходуном. Дэйна подошла к двери и повернула ручку. Дверь поддалась. Дэйна отпрянула. Макс сейчас в школе. Может, там грабители? У Макса полно добра…

Она медленно отступала, стараясь не производить шума. Дверь резко распахнулась.

Человек, возникший на пороге, выставил перед собой нож.

Дэйна вскрикнула. Но в следующий миг поняла, кто перед ней.

— Какого черта… — Она едва могла говорить. — Я думала, ты в школе.

— Я там и был. — Макс опустил нож и повернулся к ней спиной.

— Эй, подожди. — Дэйна схватила его за плечо, развернула к себе. — Ты плакал.

— Ну и что? — Он стряхнул ее руку и вошел в хижину, Дэйна следом.