– Значит, будем глядеть под ноги.

Кейн прикинул расстояние по времени.

– Хотя бы недалеко идти.

– Даа, – Ламберт была довольна услышанным. – Я бы не стала перемещать корабль. Прямой спуск с орбиты рассчитать проще, чем по такой погоде перелететь из одной точки на поверхности в другую.

– Ладно. Мы знаем, по какой поверхности придется идти. Теперь давайте выясним, сквозь что. Эш, дай нам предварительный отчет по атмосфере.

Научный сотрудник нажал несколько кнопок, и в обшивке «Ностромо» открылось крошечное отверстие. Оттуда появился металлический флакон, вобрал в себя местную атмосферу и снова скрылся в недрах корабля.

Образец ввели в вакуумную камеру. Сложный инструментарий тут же принялся за анализ его частиц. Вскоре они в виде цифр и символов появились на консоли Эша. Тот быстро их изучил, запросил повторную проверку по одному из компонентов, а затем доложил товарищам:

– Это практически базовая смесь. Много инертного азота, немного кислорода, высокая концентрация несвязанной двуокиси углерода. Есть метан и аммиак, последний присутствует в частично замороженном виде… Снаружи холодно. Я уточняю незначительные примеси, но сюрпризов не ожидаю. Выглядит довольно стандартно, для дыхания не годится.

– Давление?

– Десять на четыре дин на квадратный сантиметр. Нам не помешает, если только ветер не вмешается.

– А что с влажностью? – спросил Кейн. Образы воображаемого внеземного оазиса быстро рассеивались.

– Девяносто девять. Может, пахнет тут и не очень, но зато влажно. Много водяного пара. И это странно – не думал, что можно найти водяной пар в соседстве с метаном. Но ладно. Я бы не советовал пить из местных родников, если они тут есть. Скорее всего, в них не вода.

– Еще что-нибудь, о чем нам следует знать? – поинтересовался Даллас.

– Просто базальтовая поверхность, хватает застывшей, твердой лавы. Воздух холодный, сильно ниже отметки комфорта, – сообщил Эш. – Даже если бы воздух годился для дыхания, при этой температуре нам бы все равно понадобились скафандры. Если там есть кто-то живой, он крепкий орешек.

Даллас, похоже, смирился:

– Полагаю, было неразумно ждать изменения погодных условий, но надежда умирает последней. Атмосферы достаточно, чтобы испортить видимость. Я бы предпочел, чтобы воздуха тут вообще не было, но не мы сотворили этот камешек.

– Никогда не знаешь наверняка, – Кейн снова переключился на философское настроение. – Может, это чье-то воплощение рая.

– Нет смысла возмущаться, – посоветовала Ламберт. – Могло быть куда хуже.

Она вгляделась в шторм – тот стихал с приближением рассвета.

– Я точно предпочту это какому-нибудь газовому гиганту, где мы получили бы скорость ветра в три сотни километров в час во время затишья и десятикратную или двадцатикратную гравитацию в придачу. Тут мы хотя бы можем ходить без поддержки генератора и стабилизаторов. Вы, народ, просто не понимаете своего счастья.

– Забавно, но вот счастья я совсем не чувствую, – парировала Рипли. – Я бы предпочла остаться в гиперсне.

Что-то коснулось ее лодыжки, и она потянулась, чтобы погладить спину Джонса. Кот благодарно замурлыкал.

– Оазис или нет, – жизнерадостно сказал Кейн, – но я вызываюсь добровольцем на первую вылазку. Хочу взглянуть поближе на нашего таинственного связного. Никогда не знаешь, что можно обнаружить.

– Например, драгоценности и деньги? – Даллас не смог сдержать ухмылку: Кейн был известным охотником за золотом лепреконов.