– По сравнению с космосом, любой океан на любой планете – мелкая лужа. Заблудиться в космосе слишком легко. И слишком трудно затем отыскать дорогу домой.

– Зачем же вы летаете в космос? – спросила я. Ящерица опустила внешние веки и долго молчала.

– Мы не можем иначе, – ответила она наконец. – Аксехент, космос, притягивает нас. Ты делаешь лишь первые шаги в Аксехент, Хаятэ. Ты просто не знаешь, сколь прекрасен и грозен он может быть. Эйсет снова открыла глаза и обернулась ко мне:

– Хочешь, прочту поэму о космосе? Она называется «Нираг'аг, первый из унанле». Меньше всего на свете я хотела слышать её стихи, но откажусь – обидится…

– Конечно, хочу! Ящерица вздохнула.

– Тогда слушай, – она даже привстала от волнения.

…Вот моя песня, Чьи слова пролетели сквозь бездну веков, Подобно бессмертным звёздам освещая истину, Насколько наш разум способен её постичь. Это песня о времени, когда Алакас был так юн, Что в лесах Запада ещё жил ненитеск, А в морях Севера плавал энтисенат. В то время содрогнулся мир и возникли унанле, Похожие на кометы, лишённые хвостов, Что несут свет без тепла, Там, за солнцем.

Первым унанле был Нираг'аг, рождённый в воде, Он хромал при ходьбе и поэтому мечтал летать, Глупый и смешной Нираг'аг, тогда ещё не унанле, Он первым пришёл в город Звёзд. Его спросили зачем он пришёл, Нираг'аг сказал правду. Тогда над ним стали смеяться, но он не уходил, Стоял на земле и смотрел, как над ним смеются те, Кто потом стал преклоняться перед унанле, Что летают в месте, где нет тепла, Там, за солнцем.

Нираг'аг построил аксехуру из рёбер энтисената, И принёс четыре зуба северного манакаста, Положил их в один котсов и начал…

К счастью, тут Эйсет прекратила читать свою… э-э-э-э, поэму? В общем, замолчала, и даже раскрыла пасть, словно прислушивалась к чему-то. Я сузила зрачки.

– Что?

– Меликтеи, – ящерица сглотнула. – Она обнаружила сигнал!

***

В рубке связи уже сидели все вэйтары. Мы с Эйсет ворвались туда последними, при этом ящерица зачем-то нажала кнопку на стене и закрыла дверь. Учитывая, что корабль был пуст, это выглядело несколько глупо, впрочем все мы нервничали. Я уже открыла рот, но Эйсет опередила мой вопрос:

– Откуда идёт передача?

– Из системы жёлтого солнца, – ответила Меликтеи. Кивнув на сложную машину у стены, она тронула кнопку и на широком светло-зелёном экране вспыхнула дрыгающаяся волнистая линия, в фильмах такая называлась «волна». Только мне это ничего не сказало.

Зато ящерицы, все разом, зашипели и принялись размахивать хвостами. Эйсет так вцепилась мне в руку, что даже затряслась.

– Хорошие новости? – спросила я.

– Это наш сигнал! – задыхаясь от радости, отозвалась Кийис. – Там колония вэйтар!

Отлично! Я довольно улыбнулась. Ящерицы починят корабль, оживят людей и пардов, а потом я вернусь домой… Ты горько пожалеешь, Валарг. Ты ещё не знаешь, с кем связался. Я – Хаятэ! Никто не смеет меня оскорблять. Однако вэйтары понемногу перестали радоваться и молча уставились на экран. Я насторожилась.

– Что случилось?

– Бедствие… – прошептала Эйсет. – Это не просто позывные, это сигнал бедствия. Наши сородичи в беде.

Дёрнув хвостом, она подбежала к Нинсекоу и, наверно, что-то сказала ей мыслями, потому что серо-стальная ящерица кивнула и бросилась прочь из рубки, Эйсет – следом.