Святой Эпимитриус тысячу триста лет назад сам призывал к терпимости, однако завещал своим потомкам — аквилонским королям — быть осмотрительными и внимательными, поскольку Первородное Зло Черной бездны тоже не дремлет и всегда будет пытаться запустить свои скользкие щупальца в мир людей. Вполне естественно, что во всех до единого королевствах к Закату от Кезанкийского хребта поклонение темным богам открыто не одобряется властью или вообще запрещено — как, например, у нас в Аквилонии. Последователей Сета или Затха могут запросто выслать из страны, а то и вообще предать казни через очищающее пламя за всякие гадости наподобие человеческих жертвоприношений или использование черной магии.

Еще со времен Первых Королей «государственной религией» в пределах Трона Льва признано митрианство — аквилонский престол и его владелец вкупе со всеми добрыми подданными находятся под защитой Солнечного Бога. Однако не противоречащие постулатам учения Митры и Эпимитриуса культы отнюдь не подвергаются преследованиям, и право людей верить в того бога, какой им больше нравится, сомнению не подлежит. Между прочим, у нас в Тарантии самыми крупными святилищами являются храмы Иштар, Бела, Нергала Справедливейшего как олицетворения беспристрастности, и Эрлика-Воителя, покровителя военного дела.

Все довольны, никто не обижается, хотя митрианские храмы и монастыри и считаются самыми богатыми и пользующимися благоволением короля и двора. Но увы, одной из причин начавшейся на Закате духовной смуты являлось то, что митрианство в борьбе за души издавна занимало главенствующую позицию, и высшие жрецы начали беззастенчиво пользоваться своим влиянием и богатством — тут даже король Конан и его соратники, проведшие за последние восемь лет весьма основательные реформы, были бессильны что-либо изменить. Жреческое сословие оказалось слишком косно и независимо для того, чтобы прислушаться к голосу разума и начать хоть какие-то преобразования.

И, разумеется, зажравшиеся митрианские жрецы проглядели реальную опасность.

Насколько я могу судить по собственным наблюдениям и докладам Латераны, нашей секретной службы (у меня, как у советника короны, есть возможность заглядывать в закрытые для широкой публики бумаги), недовольство политикой храмовых конклавов в народе и у дворян постепенно росло — обители имели право скупать земли, с которых в казну шел минимальный налог (это в Немедии и протекторатах Трона Дракона. В Аквилонии Конан запретил монастырям владеть своими ленами), щедрые пожертвования верующих превратили некоторых высших жрецов в весьма богатых людей, которые не гнушались даже торговлей, напрямую запрещенной Эпимитриусом в своих «Заветах», на монастыри работали тысячи кметов и ремесленников…

Словом, некогда скромные и созерцательные митрианские обители переродились в роскошные дворцы, жречество и монахи, позабыв о стяжании благ духовных, обратились к благам материальным, изначальные постулаты о чистой и безгрешной жизни позабылись, вместо того, чтобы помогать бедным и утешать страждущих, жрецы превратились в совершеннейших торгашей. К сожалению, эта болезнь поразила абсолютное большинство крупных митрианских общин на Закате.

И вот тут как-то очень вовремя появились последователи Мэниха, которых еще называли «фатаренами» — название шло от иранистанского слова «очищенные, чистые душой». На первый взгляд их проповедь являлась совершенно безобидной, но позже, когда сектанты набрали нешуточную мощь и орду последователей, государи Заката поняли, что столкнулись с очень серьезной проблемой, с силой, способной пошатнуть тысячелетние устои нашей цивилизации.

Если пересказать учение пророка Мэниха кратко, то получается вот что: в самом начале времен, когда создавался наш мир, боги разделились на два враждующих меж собой лагеря — богов Тьмы и Первородного Зла и богов Истинного Света. Последние создали мир бестелесный, наполненный светом и добром, где обитали бесплотные души, купавшиеся в лучах Изначального Неугасимого Пламени.