— И таинственная темнота, вдобавок, не считая желтоватого отблеска от этого ихнего Пламени. Видите? — Он указал на цветные отблески в нижних окнах, озаряющиеся мерцанием.

— Так точно, капитан!

— Сейчас здесь темно, таинственно и впечатляюще, но скоро все это будет держать в развалинах. — Он рассмеялся и резким залпом прошелся по металлическим узорам двери.

Эхо прокатилось по внутренним помещениям, гулко прозвучало в ночи, но ответа не последовало.

Стоявший слева адъютант поднес к уху телевизор, вслушался в доносившиеся слабые слова, потом отдал честь.

— Капитан, людишки скапливаются в секторе.

— Пусть их! — усмехнулся капитан. — Прикажи, чтобы оружие держали наготове и целились вдоль проспекта. И чтобы любая мартышка, попробующая перешагнуть границу, сжигалась без жалости.

Его лающая команда была повторена через телекоммуникатор, и в сотне ярдов позади них ласинукские гвардейцы, выполняя распоряжение, вскинули оружие, внимательно наблюдая за проспектом. Низкое зарождающееся ворчание было ответом — ворчание страха. Люди подались назад.

— Если дверь не откроют, — зловеще сказал капитан, — ее придется высадить.

Он вновь поднял саблю, опять раздался грохот металла по металлу.

Медленно и бесшумно двери широко разошлись, и капитан увидел суровую, облаченную в пурпур фигуру, возникшую перед ним.

— Кто смеет нарушать покой Мемориала в ночь Хранителей Огня? важно вопросил Лоара Пол Кейн.

— Весьма драматично, Кейн, — сказал капитан. — Отойди-ка в сторонку!

— Назад! — звонко и отчетливо вскричал Кейн. — Ласинуки не смеют приближаться к Мемориалу!

— Выдайте нам преступника, и мы уйдем. Станете покрывать возьмем его силой!

— Мемориал не выдает преступников. Это незыблемый закон. Можете не пытаться.

— Прочь с дороги!

— Ни с места!

Ласинук раздраженно рыкнул, но тут же понял бессмысленность своего рева.

Улицы вокруг него были пусты, только на расстоянии квартала во всех направлениях вытянулись цепочки ласинукских солдат, державших оружие наизготовку, а позади них — люди. Они сбились плотной, шумевшей толпой, их бледные лица слабо маячили в свете хромоламп.

— Что? — проскрипел капитан. — Этот подонок еще огрызается? жесткая кожа натянулась на челюстях, чешуя на черепе встопорщилась. Он повернулся к адъютанту с коммуникатором. — Распорядитесь пальнуть над их головами.

Ночь раскололи пурпурные всплески энергия. Ласинук громко расхохотался в наступившей тишине.

Он повернулся к Кейну, все так же стоящему на пороге.

— Если ты рассчитывал на помощь своих людишек, то ошибался. Следующий залп будет направлен на уровне голов. Если ты думаешь, что это блеф — проверь. — Его челюсти отрывисто щелкнули. — Прочь с дороги!

Тонит в его руке нацелился на Кейна, палец застыл на спусковом крючке.

Лоара Пол Кейн медленно отступил, не сводя глаз с оружия. Капитан двинулся за ним. Стоило ему сделать шаг, как внутренняя дверь распахнулась, проход в Зал Пламени оказался открытым.

От неожиданного притока воздуха Пламя задрожало. Отдаленные наблюдатели при виде этого разразились неистовыми воплями.

Кейн повернулся к Пламени, подняв лицо кверху. Движение его руки было незаметным.

Пламя мгновенно переменилось. Оно стабилизировалось, с ревом взметнулось к потолку слепящей пятидесятифутовой колонной. Рука Лоары Кейна вновь шевельнулась и, отвечая ее движению, цвет Пламени стал карминовым.

Окраска становилась все глубже, малиновый свет от полыхавшего огненного столба растекся по городу и превратил окна Мемориала в настороженные, кровавые глаза.