— А мы точно знаем, что они вообще были в том лагере? — поинтересовался Тристан. — Мы просто верим Герайнту на слово.

— Именно. И почему я не подумала о колышках для палаток? Это же настолько очевидное орудие убийства, черт подери! — Кейт стукнула кулаком по рулю. Машина отозвалась сигналом и вспугнула стаю ворон, с карканьем взлетевших в небо.

— Алан что-нибудь сказал при встрече? А если полиция найдет колышек для палатки на территории лагеря?

— Нет, ничего. И даже если бы нашли, я сомневаюсь, что на нем остались улики после стольких недель под открытым небом.

— И все же вопрос остается открытым: почему коронер и полиция так быстро признали смерть Саймона несчастным случаем? — задумчиво проговорил Тристан.

Герайнт пробыл в Снукерном клубе «Пот Блэк» еще час и выпил еще несколько бокалов пива. Когда он вышел на улицу, заметно похолодало. Ноги неуверенно несли его в сторону дома. Он снимал комнатушку в миле от снукерного клуба. Улица, на которой он жил, представляла собой смесь обшарпанных террасных домов и двухэтажных послевоенных многоквартирных бетонных коробок. Уже на подходе пришлось поднять ворот куртки, чтобы спрятаться от начавшегося дождя. Герайнт не видел полицейских машин, пока не обогнул мусорные баки на углу небольшой автостоянки перед домом.

Там стояли три машины, а под бетонным козырьком у входа столпились шесть полицейских. В подъезде горел свет, и Герайнт увидел, как одна из его соседок, пожилая дама, жившая в конце его этажа, разговаривала с полицией. Она подняла взгляд и заметила его.

— Вон! Вон он! — воскликнула она, указывая в его сторону незажженной сигаретой. Герайнт сам не знал, зачем ему понадобилось бежать. Он мог бы стоять на своем. В крови играл алкоголь, а включенные синие мигалки на крышах патрульных машин повергали его в панику.

— Стоять! Эй, ты! Стой, где стоишь! — крикнул один из полицейских, но переживать им не стоило. Уже на углу возле мусорных баков Герайнт потерял равновесие и упал на мокрую кучу черных мешков, чувствуя, как животом налетел на что-то большое. Полицейские не дали ему отдышаться и набросились, как на игрока в регби, заломили руки за спину, защелкнули на запястьях холодные наручники и зачитали права. Когда они поставили его на ноги, земля, казалось, ужасно накренилась, из глаз посыпались искры, а затем его вырвало.

— Господи Иисусе, ну и нажрался, — проворчал чей-то голос. Из одной из полицейских машин вылез стройный офицер-азиат и подошел к ним. На нем была обычная одежда: узкие джинсы, белая рубашка поло и ярко-желтая непромокаемая куртка марки «Ральф Лорен». Герайнт подумал, что он хорошо выглядит, как будто готовился где-нибудь отдохнуть ночью.

— Это потому, что вы все на меня навалились, — сказал Герайнт. Он закашлялся и его снова вывернуло, руки были скованы наручниками за спиной.

Азиат подошел поближе и с вызовом посмотрел ему в глаза. Герайнт подумал, что сейчас его ударят, но он лишь достал свое полицейское удостоверение.

— Я старший инспектор Генри Ко. Герайнт Джонс, я арестовываю вас за убийство Саймона Кендала…

— Какого хрена? — начал Герайнт, слыша удивление в собственном голосе.

— Вы не обязаны ничего говорить, но все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде, — произнес Ко.

— Мне нужен адвокат, — сказал он.

— Вам его предоставят… Заберите его.