— От… откуда? — это всё, на что оказался способен язык.

— Мы прямо с корабля, — оповестил Ульрих и кивнул за спину, где плелся Нильс с сундуком. Розовый от натуги.

Впрочем, у Ульриха поклажи было больше. И сундук пошире, и рюкзак за плечами вдобавок.

— Опоздавшим не доставляют багаж магическим способом, — пояснил он весело. — Но ничего. Мы парни крепкие. Сами справимся. Верно, Нильс?

— Угу, — выдал тот печально, и стало ясно, что он категорически не согласен с братом.

— Давай рюкзак, — предложила я.

Но Ульрих воспротивился.

— Ещё чего, — он расплылся в широкой улыбке, но та быстро погасла.

Мое выражение лица подсказало, что не всё в порядке. Или дело было в ведьмовском чутье, и Ульрих почувствовал переполнявшую меня несвойственную энергию. Как бы там ни было, он велел братцу поторапливаться, и через пять минут мы были в секторе. Правда, бедняга Нильс теперь напоминал переспелый помидор. Пот бежал по раскрасневшемуся лицу похлеще слёз, а каждый вздох сопровождался подозрительным свистом.

— Ничего-ничего, будешь знать, как объедаться заморскими фруктами, — попенял Ульрих, пока Нильс из последних сил тащил сундук по лестнице, ведущей в мужскую половину сектора. Полуведьмак повернулся ко мне, подмигнул и шепнул: — Подождешь здесь?

Получив кивок, он рванул по ступеням, будто дорожный сундук и рюкзак набиты невесомым пухом.

А потом… потом мы ушли из сектора. Спрятались от посторонних глаз в стене. И говорили-говорили. Точнее, говорила я. Обо всем: непростом лете, проблемах ордена, ведьмовском эксперименте, Агнии, Юмми и Дэриане. А еще о ненавистном маге, которому я обязана жизнью. И его вероятном «наследстве».

— Мне кажется это я… Я убила Дэриана.

Признание прозвучало легко. А, казалось, я никогда не смогу сказать это вслух.

— Сильно сомневаюсь. Для этого нужно обладать по-настоящему злой магией.

Ульрих возразил без раздумий. Он не сомневался в моей невиновности.

В отличие от меня.

— А вдруг я ей обладаю? Вспомни отражение. Я в жизни не ощущала такой ярости, как там. Словно всё, что годами скрывалось внутри, вырвалось наружу. Я была готова уничтожать врагов голыми руками. Попадись в тот миг мне кто-то, вроде Свена, наверное, вырвала бы сердце.

— Это были эмоции, усиленные магией отражения. Точнее, усиленная побочка. Я взлетел. Помнишь? Хотя обычно подобного за мной не водится.

Я упрямо покачала головой.

— Это другое. В саду Ван-се-Росса я желала смерти Дэриана. И он умер. А ещё… ещё я кое-что вспомнила о вечере, когда проснулась моя магия. Медведя поглотила странная серая субстанция и, кажется, это я её создала. Мы многого не знаем о моих способностях. Оказывается, я умею высасывать энергию из предметов, да так, что ведьмакам не снилось. А вдруг не только это? Вдруг я способна не только забирать энергию, но и выпускать на волю нечто ужасное, живущее внутри меня?

— Лилит…

— Не пытайся переубеждать. У тебя нет аргументов! Лишь пустые слова! Ты просто не хочешь думать, что я… я… зло во плоти!

Я горестно всплеснула руками и…

Вырвавшаяся на волю энергия была осязаемой. Черной, густой, как дым на страшном пожарище. Она рванула на Ульриха, но вреда не причинила. Не успела. Он ловко начертил в воздухе витиеватый знак, и чернота растаяла, будто и не появлялась вовсе.

— Вот видишь… — начала я горестно.

Но полуведьмак широко улыбался.

— Знаешь, что это было? Всего-навсего энергия, что ты выкачала из предметов.