— А где меченые? — спросила она у Беса почти разочарованно.

— Я меченый, — удивился Бес.

— А где твой отец?

— Мой отец Тор Нидрасский погиб в Суране. Это было давно, более десяти лет тому назад.

О Торе Нидрасском Сигрид приходилось слышать. В Бурге поговаривали, что именно этот загадочный человек был отцом Гарольда. Конечно, это были только сплетни, и относиться к ним следовало с осторожностью. И уж тем более не рекомендовалось говорить об этом вслух при молодом короле, который, унаследовав внешность красавца Нидрасского, приобрел неведомо какими путями и некоторые весьма неприятные черты короля Рагнвальда. Вероятно, через свою матушку, которая нахваталась их у законного мужа, добавляли злые языки. Королева Ингрид и в молодости не отличалась ангельским нравом, а уж войдя в возраст, и вовсе пустилась во все тяжкие. Сигрид, совершенно неожиданно для себя, нашла в Ожском бору подтверждение этим буржским слухам. Замеченное ею ранее сходство Гарольда с Бесом и особенно с Улой скорее всего не было случайным. Однако она тут же решила, что не следует делиться своими открытиями с Гарольдом. Молодой король болезненно реагировал на подобные намеки, бросающие тень на его происхождение.

Бес был недоволен тем повышенным вниманием, которым его товарищи встретили появление Сигрид в крепости. Ему казалось, что в душе они посмеиваются над ним, впрочем, кажется, не только в душе. У Воробья, на пример, рот растянулся буквально до ушей, словно Бес привез в крепость болотную кикимору, вызывающую у окружающих приступы неудержимого смеха. Рыжая Агнесс, бесцеремонно разглядывавшая Сигрид на протяжении долгого времени, вынесла наконец свой приговор:

— Посмотрите на ее руки, разве такими руками можно натянуть тетиву арбалета. Да и плечи слабые. Бес, разве ж это мышцы. А на ногах — она же в седле не усидит.

От столь бесцеремонного обращения Сигрид поначалу растерялась, а потом вспыхнула от гнева. Ни слова не говоря, она отвесила оплеуху нахальной рыжей девке.

— Не такая уж она беззащитная, — рассмеялся рослый белобрысый парень, помогая Агнесс удержать равновесие.

Агнесс немедленно бросилась на свою обидчицу. Стараниями Беса и Волка девчонок удалось растащить, хотя они изрядно потрепали друг друга за волосы.

— Царапается как кошка. — Рыжая Агнесс на удивление быстро успокоилась и смотрела на Сигрид без всякой вражды. — Кто знает, может, из нее со временем выйдет толк.

— Долго учить придется, — заметил Воробей. Сигрид зло поглядывала на бесцеремонных молодцов.

Хорошим манерам их учить было некому. А эти девицы, грубые и неотесанные, отпускающие такие словечки, от которых Сигрид бросало в краску, — нет, это уж слишком. Почему она должна терпеть присутствие этого сброда и сносить оскорбления, которыми ее осыпают?

— Скажи своим людям — пусть убираются, — топнула она ногой и схватила Беса за руку.

— Ого, — засмеялся Волк, — кобылка-то, оказывается, с норовом.

— На то у нас Бес и первый наездник в крепости, — съехидничал Чуб.

— Ну хватит, — оборвал их взъерошенный Бес, — распустили языки.

Он подхватил Сигрид под руку и потащил сквозь ухмылявшуюся толпу товарищей к своему дому, приземистому срубу на дальнем конце поселка. Возмущенная девушка неохотно последовала за ним. Ей казалось, что Бес недостаточно энергично защищал ее перед своими людьми.

— Какой ты владетель?! — зашипела она. — Мальчишка, который не может справиться с лесным сбродом.