Благодарить расхотелось. Он поспешно застегнул штаны, своими связанными руками.

До самого утра его терзал один и тот же кошмар – девчонка делает приятное его маленькому другу, а потом острые зубы сжимаются, слышится хруст и она сидит, жуёт, довольная вся, а он валяется по траве, зажимая руками куцый обрубок, истекает кровью. Но кошмар на том не кончается – все Тёмные, вдруг начинают ползти к нему, их глаза зажигаются красным светом и вся свора бросается на него, а спустя минуту, он видит лужу крови и обглоданные свои кости…, в общем, в тот день он совершенно не выспался.

С тех пор как-то лучше стал понятен смысл тех диких взглядов, что иногда на него бросали Тёмные. Он считал их злобными, безумными и дикими, однако, после сего случая, сумел лучше понять, что же они значат на самом деле. Не было там злобы. Безумия и дикости хоть отбавляй, но злобы ни на каплю. Только сожаление и желание откусить, хотя бы крошечный кусочек, приобщиться к Священному мясу, хранимому для какого-то долбанного Баала…, он всё лучше понимал, что его ждёт. Это путешествие, однажды, закончится. Тем, что его сожрёт какой-то хрен. Может даже без соли. Каждый день, каждую ночь он искал способ сбежать. Случая не представлялось. На переходе, вокруг него всегда было с десяток Тёмных, на привалах, примерно столько же их ложилось вокруг него на землю и сопели себе в две дырочки. В один из привалов он скинул путы и поднялся на ноги – просто поднялся, и даже шага ступить не успел. Лежавший рядом мужик, весь в клыках и металлических украшениях, не всегда притороченных к одежде, мягко поднялся рядом. И оскалился, злобно зарычав, почти как собака.

Его снова связали, снова как попало – он мог легко освободиться при желании. И спустя две ночи снова попытался. В этот раз проснулись сразу двое, один даже гавкал на него…

Иногда завеса останавливалась по абсолютно безумной причине. Такое случалось нередко, но чем это вызвано, ему довелось узнать далеко не сразу. Слышался выстрел, за ним безумный гвалт из хохота, воплей и воя, либо просто этот гвалт без стрельбы и Тёмные замирали на месте. Некоторые срывались с места и вприпрыжку бежали на тот фланг, с которого неслись вопли, другие, с заметным сожалением, оставались на месте. Что это и зачем, он понял, когда на центр завесы, напали сразу две химеры.

Они подобрались очень близко, а затем напали. И на земле, в тот день, должно было остаться, как минимум два трупа. Однако оба Тёмных, намеченных хищниками  Зоны на роль добычи, прыгнули в сторону. Один спиной назад, на ходу выстрелив из дробовика, чем выбил существо из невидимости. Второй скрутил сальто и в полёте метнул топорик. Его химера возникла из ничего, с топориком во лбу. Что её, конечно, убить не могло. Существо мигнуло жёлтыми глазами и взвыло так страшно, так кошмарно…, Тёмные тоже взвыли. Хохот, рёв, вой, улюлюканья, кто-то хихикает, обнажая ножи – восьмое марта в психбольнице номер шесть млять…, однако, химеры на мгновение зависли. Чего хватило, что бы их окружила толпа, бросившая стрелковое оружие на полу. Все с ножами, топориками и тем, что росло из них самих. Как он тут же и увидел, все эти клыки и когти, были не просто украшениями. Какой-то парень, дико завизжал и прыгнул щучкой, налету ударив раскрытой ладонью, а на пальцах ногтей у него не было – только когти, точно такие же, как на руках химер. Бедняга захрипела, отступая и зажимая обеими лапами, до кости распоротую глотку. На беднягу тут же кинулась толпа. Она и напугаться путём не успела, как её растащили на сувениры. В прямом смысле – далеко не всё потом съели, отварив в котелках, на этих их странных кубах, источавших струю жаркого пламени. Большую часть запчастей химеры, Тёмные, участвовавшие в её разделке, ещё с неделю таскали с собой, кто на поясе, кто на веревочке, на шее, а Хозяйка Стаи, тоже рубившая беднягу в куски, несла её голову, насаженную на свой автомат.