— Ну, вот и все, — улыбнулся руководитель «КР», усаживаясь за стол. — Дело сделано. Теперь во всей России не найдется ни единого человека, который не поверил бы в существование «Черного трибунала». И что главное — в его действенность поверили даже те, против кого он и был направлен: наши дорогие отечественные мафиози. И теперь, Максим Александрович, с полной уверенностью можно сказать: у них точно выработался условный рефлекс неотвратимости наказания за любое совершенное преступление.

Заметив, что Лютый то и дело бросает взгляды в сторону надкаминных часов с золочеными фигурками волка и охотника, бегущих друг за другом по кругу.

Прокурор прокомментировал:

— Переехав в Кремль, я взял с собой и этот символ-напоминание. Механизм страха запущен, часовая пружина сжата, и распрямляться она будет очень и очень долго. «Черный трибунал» — миф, фантом, красивая легенда. Но теперь в нее наверняка поверят охотней, чем в такие реальные организации, как Генпрокуратура, МУР, РУОП и ФСБ, вместе взятые.

Нечаев слушал не перебивая. Внешне он выглядел спокойно, разве что стряхивал сигарету в пепельницу чуточку чаще, чем следовало, да взгляд его стал слишком жестким.

Однаковысокопоставленныйсобеседник, обладавшийредкой проницательностью, видел: Лютый явно хочет что-то спросить, но по каким-то причинам не решается.

— Что-то не так, господин Нечаев? Вероятно, вас интересует, почему вам и господину Бешеному вновь пришлось стать врагами? Я прав?

— И это тоже… — Почему-то ему захотелось поведать Прокурору о том, что своей жизнью он обязан Бешеному, однако, подумав немного, он понял, что не имеет право посвящать его в эту тайну: Бог знает какие идеи могли прийти в голову практичному Прокурору, узнай он об удивительных способностях Бешеного.

Пусть его чудесные возможности останутся их маленькой тайной, а потому он добавил очевидное:

— По сути, мы с Бешеным занимались одним и тем же.

— Что ж, таковы законы нашего национального спорта — бег по кругу.

— Неужели в этом спорте обязательно ставить друг другу подножки? — недовольно буркнул Лютый.

Прокурор промолчал, делая вид, что не расслышал вопроса.

— Что-то еще?

— Да.

— Слушаю вас…

— Скажите… Кто взорвал Немца? «КР»?

— Мы такими вещами не занимаемся, — серьезно ответил Прокурор, и Максим, хорошо изучивший интонации этого человека, понял, что тот говорит искренне. — Дело в том, что «КР» была структурой аналитической, разведывательной, контролирующей. Но ни в коем случае не силовой. Для подобных акций у нас есть вы.

Лютый с силой затушил сигарету в пепельнице и, помедлив, спросил неуверенно:

— Стало быть… «Черный трибунал» или какая-то похожая организация вроде нее действительно существует?

Лицо Прокурора сразу же сделалось суровым. Резкие морщины легли в уголках рта, и взгляд из-под тонких линз полоснул собеседника холодом.

— А вот этого, Максим Александрович, я вам никогда не скажу: это вам знать совсем не обязательно!

— Но ведь нетрудно догадаться, зачем понадобилась сегодняшняя комедия с Серебрянским! — быстро нашелся Лютый.

— Вы вправе строить собственные догадки. А мы — делать свое дело. Или вы все-таки считаете, что с преступностью можно и должно сражаться лишь в рамках закона?!

Обдумывая последние слова Прокурора, Лютый вышел из кремлевских ворот в Александровский сад и медленно двинулся к Манежу — он хотел немного пройтись и не спеша подумать. Максим остановился у книжного лотка, посмотрел на яркие цветные обложки — в продаже были сплошь боевики да документальные книги о криминале.