Один из шестерки аборигенов выступил вперед и, размахивая копьем, обратился к пришельцам со страстной, явно угрожающей речью. Этот дикарь был одет наиболее пышно – его предплечья, икры и бедра перехватывали золотые, усыпанные драгоценными камнями браслеты, грудь прикрывал короткий, также блестевший на солнце панцирь. На животе – защитные доспехи в виде тарелки, вырезанной из сыромятной кожи и тоже усыпанной каменьями.

Говорил он долго, иногда обращаясь к своим собратьям – те в ответ начинали жутко завывать. Когда речь закончилась, туземец метнул копье через водный поток, оно угодило точно в тот челнок, за которым прятался принц Антар, и глубоко вонзилось в борт. Остальные туземцы запрыгали, начали потрясать оружием.

– Арбалетчики, приготовиться, – скомандовал Антар. – Огонь!

Натянутые тетивы глухо щелкнули, ливень коротких оперенных стрел поразил аборигенов. Пятеро из них с ужасными воплями попадали на землю, а шестой еще раз взмахнул копьем и издал что‑то подобное рыку дикого зверя. Ответили ему сотни глоток. Глисмаки выскочили из папоротниковых зарослей и бросились в воду. Арбалетчики успели сделать еще один залп, и когда самострелы оказались разряженными, дикие вопли раздались за спинами осажденных. Огромная толпа навалилась на лаборнокцев с тыла. В несколько мгновений оборона была смята, и бой разгорелся в самом лагере. Безнадежная, яростная схватка. Солдаты побросали арбалеты и, обнажив короткие мечи и кинжалы, схватились с врагом врукопашную. Отчаяние придавало им силы. Рыцари рубили дикарей двуручными мечами – стальные лезвия пластали их тела, и все равно огромный численный перевес скоро сказался.

Сержант, поразивший двух глисмаков, не заметил подкравшегося сзади третьего. Тот, улучив момент, прыгнул на спину лаборнокцу и вонзил в его шею ужасные клыки. Несколько солдат, которые не успели надеть шлемы, были поражены булавами в первые же мгновения. На них сразу набросились людоеды, срывая мясо с костей, отрывая руки, ноги. В центре непрекращающейся битвы сразу начался кровавый пир. Звучные радостные вопли глисмаков смешивались с криками умирающих солдат.

Наконец, принц Антар и рыцари потеряли последние силы. Они уже были готовы принять мученическую смерть – кто взывал к Зото, кто поминал родителей, однако их, обезоруженных, глисмаки не тронули. С них даже не пытались сорвать доспехи, никто из дикарей не набросился на них. С помощью сыромятных ремней им связали руки и ноги, потащили по пропитанной кровью земле и кучей свалили на берегу…

Скоро вокруг них выстроилось несколько хороводов ликующих, потрясающих копьями дикарей. Несчастные люди, кое‑как пристроившись на земле, обратились к Богу с последними словами. Всякая надежда оставила их. Тут еще и глисмаки затихли – они молча скакали вокруг пленных с оскаленными, источающими вожделение лицами. Другая партия аборигенов собирала на берегу древесину – в ход пошли и лодки пришельцев. Через несколько минут топливо для костра было готово.

Праздник свершался по древнему ритуалу – с плясками, жертвоприношениями, праздничным угощением…

– Боже, будь милостив, – простонал принц Антар, которого водрузили на самую вершину горы, сложенной из тел пленных. – И прокляни этого мага Орогастуса, пославшего нас на верную смерть в эти страшные дебри.