Я втянул носом воздух. Действительно, сквозь запах штукатурки пробивался острый запах спирта.

    -  Не люблю я спирт, - брезгливо поморщился джинн, - разве что медицинский, но никак не ниже девяноста градусов. А тут что? Суррогат, блин!

    -  Вы не двигайтесь, - вновь просипел заросший, слегка подвигав ружьем. - Пальну ведь.

    -  Ну все, ты меня разозлил! - Ирдик выставил вперед руки, скрестив пальцы в странном узоре. Ружье в руках заросшего словно ожило, выгнуло дуло вертикально вверх и судорожно задергалось.

    -  Положь ружье! - заорал Ирдик, выписывая руками кренделя.

    Заросший тоже заорал, но ружья не выпустил. Вдобавок, то ли с перепугу, то ли от злости, пальнул в потолок. Сверху на него посыпались кусочки бетона и пыль. Заросший принялся усердно чихать, однако ружья из рук так и не выпустил.

    -  Держите его, ребятки! - закричал Ирдик и первым бросился на противника.

    Мусор кинулся следом, а за ним уже и мы с Яркулой. Впрочем, одного джинна хватило с лихвой. Едва только заросший сосед увидел сквозь пыль истинное обличье Ирдика, лицо его перекосилось от ужаса, он тихо икнул перегаром и осел на пол. Вырвавшееся из его ослабевшей хватки ружье попыталось уползти в сторону комнаты.

    -  Ну вот, опять в обморок, - вздохнул Ирдик, склонившись над телом.

    -  У тебя натура такая, - пояснил Мусор, - чувственная. Как тебя кто видит, сразу без чувств падает, вот.

    Граф Яркула наступил на ствол ружья ногой. Ружье, изогнувшись, попыталось обвить вампировскую ногу и, судя по всему, ужалить того в ляжку.

    -  Ты что с ним сделал? Это ж змея настоящая, а не ружье!

    -  Правильно. Гипноз такой. Канта-то нет, никто не контролирует, так почему бы не порезвиться?

    Ирдик с легкостью перекинул соседа через плечо и посмотрел на трещины в потолке:

    -  Хорошая работа. Думали и нас разом убить, и спасителя человечества завалить насмерть. Взрыв не сильный, поверьте мне, как специалисту по взрывам петард под Новый год.

    -  А Канта зачем похищали, спрашивается? - Яркула чир канул по стволу ружья пальцем, оставив яркий след, и ружье, судорожно затрепетав, затихло под его ногой.

    -  Для опытов, я думаю, - ответил Ирдик, - или для извращенных пыток! Хотя это еще вопрос, кто кого пытать будет. Кант, если ему рот не заткнуть, такое рассказать может, что уши завянут и отвалятся. А у неопытных, вроде ваших циклопов, и помутнение рассудка в два счета произойти может. Был у нас один такой в замке Тьмы, Сашкен Штейн его звали. Он по дурости своей позволил Канту остаться переночевать в своей комнате. И что вы думаете? С утра нашли мы Канта, сидящего на своей коробке и рассказывающего очередной трактат о тщете всего сущего. А Сашкен Штейн с ума сошел и болтался на люстре головой вниз, в одних семейных трусах и мягких тапочках в форме слонят. Это он так в нирвану входил, для очищения мыслей и тела.

    -  И как? Очистил?

    -  Прочистил! - Ирдик сплюнул на пол шипящей слюной. - У него чуть приток крови к голове не случился. Насилу спасли. А Кант как говорил о тщете, так и продолжал говорить, пока Жен Тьмы его на улицу вместе с коробкой не выкинул…

    -  А у нас тоже вот какой случай был… - начал Яркула, но тут внезапно заколотили в дверь.

    Я, стоявший ближе всех к выходу, развернулся. За моей спиной воцарилась зловещая в некотором смысле тишина. Кое-где раздавались легкие звуки падения кусочков бетона и шебуршала оседающая штукатурка.