Перенервничавший Завьялов отважился задать вопрос:

"Лев Константиныч, мы куда бежим-то?!"

"К елке, Боря, к елке, – с поразительной, отрешенной невозмутимостью сообщил разведчик. – Я видишь ли, Бориска, чисто машинально господствующие высоты отмечаю, определяю вероятные снайперские лежки… – Лев Константинович потянул за щеколду, открыл в непроницаемых, глухих воротах крохотную щелку, вылез, п р о с о ч и л с я на улицу. – Копаюсь, понимаешь ли, в огороде, – продолжил чуть пыхтя, – гляжу: ага, а вон на той высокой елочке удобное местечко есть… Березки-то тоненькие, веточки у них прозрачные… Старая высокая елка, Боря, единственное место, откуда мог вестись обстрел по кабинету либо гостиной".

Лев Константинович одним прыжком преодолел открытый участок от ворот до зарослей деревьев. Прижался к раскоряченному березовому стволу… осторожно выглянул…

Теперь Завьялов чувствовал себя участником киношного боевика. Переходя от ствола к стволу, то пригибаясь, то распрямляясь, то притворяясь деревом, разведчик шел к намеченной цели: высоченному огромному пятну густой разлапистой ели, хорошо заметной в прозрачном осеннем березняке.

До елки оставалось не более семи метров… Потапов распрямился, вышел прямо к лапам, совершенно не таясь.

"Опоздали мы, Бориска, – сказал, присаживаясь на корточки, трогая след от ботинка на влажной земле под могучими нижними лапами. Отпечаток получился таким четким, словно человек с верхушки приземлялся. – Ушел наш снайпер, Боря. – Лев Константинович подобрал с земли колючую веточку. Понюхал обломанный конец, пальцем по нему провел… – А он, пожалуй, здесь с раннего утра сидел, – сказал задумчиво. – Если не с ночи… И внезапно усмехнулся: – Никогда не думал, что отказ от курения реально жизнь удлиняет…"

"В смысле?" – уточнил Борис.

"Эх, новобранец-баранья-голова, – хмыкнул генерал. – Ты разве не заметил, что мы сегодня ни разу на крыльцо не сбегали?.. Твое влияние, Бориска, начинает благотворно сказываться – я сегодня еще ни одной папироски не выкурил. А если б выкурил… Беседовали бы мы с тобой, Борька, уже на небесах. Так-то вот".

"Да ну?!" – от представленной заоблачной беседы, Завянь мороз продрал по коже.

"Точно, точно, – оглядывая подступы к дереву, разглаживая примятые травинки, подтвердил Потапов. – Эта лежка точнехонько на двор выходит. Если бы я покурить вышел или в огород… Ох, – генерал распрямился, прищурился в березняк, доходящий до автострады, вздохнул всей грудью: – А к окну гостиной я подошел только один раз. Но в тот момент от забора полицейская машина отъезжала, о н – не решился выстрелить".

"Так ты и на крыльцо выходил, – напомнил Боря. – Когда ментов встречал".

"То-то и оно, что – ментов, один из которых в форме был, встречать ходил. Киллер же не дурак, Бориска, чтоб при таких свидетелях обстрел открыть".

Генерал обошел дерево кругом, подобрал какой-то окурок, помял его в руках и выбросил: "Размок совсем, давно лежит, значит – чужой. – Постоял немного, всматриваясь вдаль, продолжил: – А киллер, Боря, пуганый, ученый. Знал – на к о г о оправили. Иначе – не ушел бы".

Лев Константинович отряхнул руки, обтер их о бедра и зашагал обратно, полный мрачных дум.

"Лев Константинович, это твой Коваль снайпера сюда отправил?"

"Он сука, – хмуро подтвердил Потапов. – Решил сыграть на опережение. Ударил первым, чтоб наверняка".

"Он…, прости, Лев Константиныч, знал, что ты…, – Борис замялся, не зная как сказать о том, что мысли п о д с м о т р е л, – что ты все так просто, без последствий не оставишь?"

Разведчик хмыкнул:

"Знал, конечно, сука.