– Логично, – подтвердила я. – Паша, а может быть, тигренка принесли вам по ошибке? Вдруг Урал – это будущий артист того цирка, в котором вы выступали?

– Нет, там никто с хищниками не работает. У них, я знаю, есть кенгуру, бегемоты, страусы… Это, пожалуй, все, что я могу вам рассказать.

– Да, негусто, но все равно спасибо, что уделили мне время.

Я попрощалась с жонглером. Он пошел в сторону манежа, а я – к служебному выходу.

– Вы насовсем нас покидаете или снова вернетесь? – поинтересовался охранник.

– Пока не знаю. Может, и вернусь.

– Я вас запомнил, так что пропущу. Вы, оказывается, тигра ищите. Дело нужное. Надо его обязательно найти, и того, кто его украл, тоже, – разговорился секьюрити.

– А вы предполагаете, кто это может быть?

– Скорее всего, это кто-то посторонний. Свои не могли, – высказался охранник, ничуть не удивив меня.

– До свидания, – я взялась за ручку, но, прежде чем открыть дверь, добавила: – Внесите меня на всякий случай в завтрашнюю заявку на посещение. Моя фамилия Иванова.

– Внесу, не сомневайтесь.

Я вышла на улицу и хотела сразу же направиться в сторону дома, в котором жили малосемейные артисты цирка, но передумала, села в машину и включила прослушку. В директорском кабинете была тишина. Тогда я перемотала запись назад и услышала голос Артема Юрьевича.

– Толя, ну как у тебя дела? – тревожно осведомился директор. – Я понял. Ты главное с этим не спеши, все надо делать по уму… Да не беспокойся! Нашли мы тебе замену, со светом проблем не будет. Да, не забывай держать меня в курсе. Если что – сразу звони, но я надеюсь, до критической отметки дело не дойдет. О деньгах вообще не думай! Я все оплачу. Ну все! Пока!

Итак, Косицын разговаривал по телефону с Трофимовым. Ничего конкретного сказано не было, но можно было предположить, что осветитель взял отпуск, дабы присматривать за похищенным тигренком. Директор просил своего дальнего родственника держать его в курсе дела и обещал щедрое вознаграждение. О какой «критической отметке» шла речь, я пока не поняла, но собиралась это выяснить. Убрав наушники в бардачок, я увидела пакет с париком, который остался там с прошлого расследования. Почему бы не поменять внешность? Я собрала свои волосы в пучок и надела черный парик со стрижкой каре. Затем вышла из машины, открыла багажник, достала оттуда и надела просторный твидовый жакет, визуально увеличивающий мою фигуру на пару размеров. Вот теперь можно было идти в «малосемейку».

* * *

Я набрала код, который назвала помощница Варецких, и открыла дверь. Цирк начался, едва я зашла в парадное. Вверх по лестнице прыгал на задних лапах щенок бобтейла.

– Молодец, Пончик! Еще немного осталось, – приговаривала девочка лет десяти, стоящая на площадке между первым и вторым этажами. – Умница!

Бобтейл, преодолев на двух ногах один лестничный пролет и получив за это конфету, встал на четыре лапы. Обойдя юных циркачей, я стала подниматься дальше. Вниз спускался молодой человек в сером костюме без галстука. Он остановился прямо передо мной, загородив путь, протянул руку и вынул из кармана моего жакета три карты. Точнее, сымитировал это. Наверняка карты лежали в рукаве его пиджака. Парень смотрел на меня в упор немигающим взглядом и явно ждал, что я поделюсь с ним своими впечатлениями от этого замшелого трюка.

– Молодой человек, может, все-таки позволите мне пройти?

– Пожалуйста, я вас не задерживаю. – Довольный удавшимся трюком, фокусник стал спускаться вниз.

Поднявшись на третий этаж, я сразу же увидела пингвина, важно вышагивающего по коридору.