Но как же было трудно репетировать в фургоне! Там было тесно, и актерам приходилось гроздью висеть на ступеньках фургона в ожидании своего выхода.

Хрюкки доверили трудную роль шутника и весельчака Панталоне. Поросенку приходилось то и дело вбегать и убегать со сцены, метаться по ней с кочергой или со связкой сарделек на спине. Как ни предостерегал его доктор, Хрюкки не раз шлепался со ступенек на дорогу.

Тогда репетицию прерывали и ждали, пока господин Панталоне не встанет охая с дороги и не догонит уезжающий фургон, чтобы снова оказаться на сцене.

За тот день доктор и звери успели провести целых четыре репетиции, и когда вечером фургоны остановились ни ночлег, доктор сказал господину Беллами, что тот может посмотреть представление.

— Оно еще не совсем готово, — предупредил Джон Дулиттл, — кроме того, у нас еще нет костюмов, но кое-что мы уже можем показать.

На этот раз пантомиму сыграли на земле, на обочине дороги. Публика состояла из господина Беллами, Блоссома, Мэтьюза Магга и силача Геракла. Земля не качалась под ногами актеров из стороны в сторону, и представление получилось лучше, чем на репетициях. Вот только Панталоне все перепутал и невпопад вбегал и убегал со сцены. Зрители наградили актеров аплодисментами и сказали, что ничего смешнее в жизни не видели.

— Потрясающе! Великолепно! — кричал господин Беллами. — Это то, что нам нужно. Еще одна-две репетиции — и публика валом повалит на ваши представления. Правда, понадобятся еще костюмы. И что странно, я готов поверить в россказни о зверином языке. Я ведь вижу, что вашим зверям все это нравится. Сегодня же вечером я отправляюсь почтовой каретой прямиком в Манчестер, а господин Блоссом закончит представления и Литтл-Плимтоне и привезет вас ко мне. Надеюсь, что в понедельник вы уже будете выступать у меня. Тем временем я закажу афиши и сумею собрать публику, которая, надеюсь, оцепит талант ваших актеров.

Пока цирк Блоссома давал представления в Литтл-Плимтоне, доктор и его звери репетировали. Даже за тяни-толкаем ухаживал только Мэтьюз Магг, чтобы оставил доктору побольше времени на репетиции.

Звери-актеры трудились вовсю. Они старались, чтобы каждая роль была доведена до совершенства. Доктор заставлял их повторять еще и еще раз каждый выход на сцену, чтобы никто, даже глуповатый Хрюкки, не ошибся. Ведь в Манчестере все представление с начала до конца должны были играть только звери, без единого человека на сцене.

Во время репетиций то и дело кто-то спотыкался, кто-то падал, и все это было так смешно, что доктору пришла в голову мысль включить эти смешные сценки в пьесу. Звери вошли во вкус, сами придумывали забавные штуки и трюки, шутили на каждом шагу и громко хохотали. Иногда они так смеялись, что приходилось прерывать репетицию.

Тем временем Теодора, супруга Мэтьюза Магга, шила костюмы. Не такое уж и простое дело — сшить костюмы для зверей. Вы не пробовали сшить наряд для поросенка? То-то же!

Как только костюмы были готовы, на первой же репетиции Хрюкки сунул передние ноги туда, где должны быть задние, и натянул парик задом наперед. Ушло полчаса, пока поросенка не одели как следует. К тому же господину Панталоне пришелся по вкусу грим, и он всю репетицию слизывал его языком со щек, так что в конце концов его мордашка стала выглядеть как бутерброд с яблочным повидлом.

Но хуже всего обстояло дело с брюками господина Панталоне. Когда его в конце концов обрядили в театральный костюм и затянули ремень на брюках, оказалось, что живот у поросенка слишком толстый, слишком круглый и слишком гладкий. Живот Хрюкки был похож на шар, и брюки не хотели на нем держаться.