Упомянутых бандитов чрезвычайно радовало, что их так долго не могут найти. Но это было единственное, что радовало их в последнее время. «И тем не менее жизнь мало-помалу меняется к лучшему», — думал Барис. Когда началось вечернее представление и доносившийся снаружи гул голосов начал стихать, ему померещился стук в дверь. Барис выглянул в глазок. Никого. Однако у двери в камеру стояла большая кружка с крышкой. Должно быть, это девчонка. Боится встречаться с ним лицом к лицу. Барис приоткрыл дверь и взял кружку.

— Чего там?

— Опять сок притатцили, — сообщил Барис Идине. Отхлебнул большой глоток, и тут же его лицо побагровело, а глаза едва не выскочили из орбит, пока обжигающий напиток прокладывал себе путь в желудок. Барис открыл было рот, желая уточнить, что это вовсе не сок, но вовремя передумал. К чему Идине об этом знать? Она ещё, чего доброго, начнёт скандалить и требовать, чтобы он сделал не больше двух глотков этого замечательного пойла. Но человек, проторчавший столько времени взаперти с нею, нуждается в компенсации! И это пойло — как раз то, что надо! Барис глотнул ещё и расплылся в улыбке. Очень хорошо, просто замечательно!

Идина снова задремала. А Барис продолжал прихлёбывать из кружки, содержимого которой с лихвой хватило бы на двоих. Оно погрузило бы их в блаженное, дремотное состояние. Возможно, им захотелось бы попеть песен. Но Барис не принадлежал к числу мирных, добродушных пьяниц. Он любил пить один и в сильном подпитии не пел задушевные песни, а либо приставал к женщинам, либо учинял драки.

На некоторое время Барис впал в пьяное забытьё, поскольку выхлебал большую часть того, что было в кружке. Однако через час, когда представление завершилось и циркачи начали расходиться по своим палаткам, поднявшийся в цирковом городке шум разбудил его. Отлично! Раз кругом полно народу, значит, можно пойти прогуляться. Барис переоделся и кое-как загримировался. Теперь он выглядел как тучный, респектабельный господин средних лет, изрядно выпивший и чрезвычайно этим довольный. Он допил содержимое кружки и потихоньку выбрался наружу. Кружку он прихватил с собой. Возможно, скоро ему представится случай её наполнить.

Ларис отработала свои номера, переоделась и развела животных по клеткам. Она знала, что Дедран захочет поговорить с ней, и нарочно ошивалась там, где он мог её заметить. Девушка не ошиблась: возвращавшийся в свою палатку Дедран увидел её и сделал ей знак следовать за собой.

— Ну, что тебе сказал этот парень? — спросил он, пристально глядя на Ларис.

— Он говорил про нападение на стойбище туземцев. И про налёт на их ранчо, — ответила она и принялась подробно пересказывать то, что ей довелось услышать от Логана. Когда она сказала, что Логан может опознать Бариса с Идиной, Дедран поджал губы и глаза его яростно сверкнули. Ага, дела идут на лад, решила Ларис и начала говорить о том, что власти Трастора, неохотно выслушивающие жалобы инопланетников, отнеслись к Тани весьма внимательно, поскольку её отец считается здесь национальным героем.

Дедран мрачнел с каждой минутой. Теперь ему стало очевидно, что вся эта шумиха скоро не уляжется. Напротив, со временем страсти разгорятся пуще прежнего. Раз уж кто-то начал такой большой шмон, то не успокоится, пока своего не добьётся. Если же Бариса с Идиной обнаружат в цирке, это его как минимум разорит. Кроме того, в ходе следствия неизбежно станет известно о его связях с Гильдией. А если у Нхары возникнут неприятности, Дедран за это дорого заплатит. Большие шишки в Гильдии грызлись между собой, и положение Нхары было шатким. Либо он сам разберётся с Дедраном за то, что тот подставил его, либо это сделают те, кто свалит Нхару. Положение было аховое, он ходил по лезвию ножа и прекрасно сознавал это.

Между тем Ларис закончила свой рассказ и спросила:

— Желаете вы, чтобы я продолжала встречаться с Логаном? Мне кажется, он в курсе того, что замышляет этот Лараш-Ти.