|
Конечно, слабоумный Митимаса никуда не годился как муж. Но всё равно Мие не было оправданий. Она пошла на поводу у похотливого Юкитомо и стала жить в своё удовольствие на положении любимой наложницы. Всё было бы ничего, если бы Мия изначально продавала себя мужчинам. Но она вошла в дом Сиракава невинной девушкой. И такая распущенность делала её в глазах Томо совершенно безнравственным существом — хуже дворовой кошки. Впрочем, что до безнравственности, то тут Юкитомо нисколько не уступал любовнице, однако Томо с её старомодным моральным кодексом судила мужчин исключительно по их поведению в обществе, в то время как к женщине предъявлялись иные требования. Женщина должна быть добродетельной и блюсти свою репутацию. И по этим меркам поведение Мии было куда отвратительнее, чем распутство Юкитомо. Мия уже родила Митимасе семерых детей — Кадзуя, Рурико, Томоя, Ёсихико, Намико, Томико и Кацуми. Злые языки утверждали, что четвёртый сын — Ёсихико — родился от Юкитомо. Томо с холодной усмешкой наблюдала за Юкитомо, буквально трясшимся над этим ребёнком. Вот уже несколько десятилетий Томо считала Юкитомо бесплодным. Благодаря этому обстоятельству в семье никогда не возникало проблем хотя бы с наследством. Неужели он действительно верит в то, что на старости лет, когда ему перевалило за шестьдесят, Мия могла забеременеть от него? Выходит, мужчины — законченные глупцы, которых любая женщина запросто обведёт вокруг пальца. Но с другой стороны… Последнее время Юкитомо совсем отдалился от Суги и был поглощён одной Мией, так что мысль об общем ребёнке, возможно, тешила его и превращала тайную связь в нечто большее, нечто жизненно важное…
Именно потому Юкитомо забрал Ёсихико, учившегося в начальной школе, из родительского дома в усадьбу — дескать, ему одиноко, когда Такао живёт в своём общежитии. Томо становилось жутко при мысли, что когда-нибудь из-за этого малыша в их семействе грянет скандал с наследством, и в этом плане скорбное обстоятельство преждевременной смерти Мии было лишь в интересах Такао. Юкитомо жил, как хотел, и делал то, что хотел. Наверное, он мог бы вернуть из-за горизонта уходящее солнце… Однако вырвать Мию из лап смерти было не в его силах. Он менял докторов и больницы, передавая Мию из одних рук в другие, бился изо всех сил, но всё было тщетно. Иногда Томо приходила в голову мысль, что такой ужасный конец ниспослан Мие самими Небесами. Хотя Мия, чувствуя себя в безопасности под крылом обожавшего её Юкитомо, частенько выказывала пренебрежение к Томо, Томо не могла торжествовать, видя, как умирает, корчась в агонии, человеческое существо. Подобная жестокость была противна её натуре. Чем ближе подходила Мия к последней черте, тем больше сострадания испытывала Томо к её невежеству, и частенько сидела, обняв Мию, как будто то была её родная дочь. Возможно именно потому Мия, которая ослабела и стала худенькой, почти бесплотной, судорожно сжимала руку Томо и шептала: — Простите меня, матушка… Я доставляю вам столько хлопот… В её словах Томо слышала невысказанную мольбу о прощении — за все страдания, что причинила ей Мия. Просто Мия не умела выразить это иначе. И всякий раз Томо низко склоняла голову — в знак прощения. Неужели судьбе угодно, чтобы Рурико сыграла такую же роль и соблазнила Такао? Томо прогнала прочь эту нелепую мысль, однако крик, что она услышала на подъезде к усадьбе, волна чёрных волос, накрывшая грудь Такао, — всё это вселило в Томо предчувствие страшной беды. В жилах Такао течёт кровь Юкитомо. Рурико — дочь Мин. Чем обернётся бесстыдство и страсть переходить недозволенные границы, присущие мужчинам дома Сиракава, и развратная чувственность Рурико, унаследованная от Мии?
— Рурико, ты заходила в комнату Такао? На днях? — как бы невзначай поинтересовалась Томо за ужином. В тот вечер в гостиной собрались Юкитомо, Такао, Рурико, Ёсихико и Суга. |
